Page 149 - Краеведческий бюллетень
P. 149

Правда, автор не отрицает «олицетворения в женщине грозных при­

 родных сил» -  идеи, выдвинутой А. П. Окладниковым; допускает и мысль

 о том, чтобы «найти путь от очага, с которым по роду своей деятельности

 связана женщина, к зверю, составившему столь популярный в искусстве

 палеолита сюжет, зверю как наиболее активному «элементу» окружаю­

 щей природной среды». Напомним: настойчивое изображение женщины


 рядом  с  промысловым  животным,  чего  в  палеолитической  реальности

 не было или что случалось в ней крайне редко, выступает как самая таин­

 ственная загадка первобытного искусства. Разворачивая свою ар1умен-

 тацию, В. В. Селиванов уверен, что нашел искомое звено -  того посред­

 ника между женщиной и  зверем,  наличие  которого  все объясняет.  Это

 «очаг как средство превращения охотничьей добычи (сырья) в готовый

 продукт. Именно в содержании трудовой деятельности коллектива и сле­  Ил. 21.  «Поедание бизона»: от туши остались лишь голова с передними


 дует искать объективные причины появления женских изображений».  лапами и позвоночник. Люди, находящиеся по ту сторону туши, изображены
 Это звучит очень правильно, но бездоказательно. Ведь при этом ни­  вверх ногами -  именно так рисовали некоторые народы  и в XX в.  Пещера


 как не объяснено, в силу чего бесспорная связь между очагом  и его хо­  РаИмонден, Франция, перигор (Столяр,  1985).

 зяйкой могла подвигнуть палеолитического вая теля и художника на столь

 гипертрофированно-эротические  изображения  женщин.  В  частности,   объектом  охоты,  а  женщина -  субъектом  производственного  процесса

 опора В. В. Селиванова на функцию женщины у очага (приготовление и   приготовления пищи; и с этой точки зрения они в одну логическую це­

 раздача пищи) -  как основание особого выделения ее в изобразительном   почку'  не  выстраиваются.  И  совсем  странно  читать  объяснения  насчет

 искусстве палеолита -  в самом этом искусстве им не подтверждена. Как   того,  что «при изображении женщины,  как правило, рельефно  выделя­

 и утверждение  о раздаче  пищи  и  других  действиях  женщины  у  очага,   лись признаки пола» потому будто бы, что она раздавала пищу, а это не

 достаточных для такого выделения. На редких сценах охот (или похожих   могло  «не  вызывать  ответных  реакций  удовлетворенности,  возможно,

 на них инсценировок?) с присутствием мужчин мы видим оружие -  сред­  благодарности,  по  крайней мере, удовольствия,  которые эмоционально


 ство производства, инструмент, с помощью которого добывалась пища.   выделяли  и  окрашивали  женский  образ  как  воплощение  социального

 У женщины-хозяйки инструментом, средством производства были огонь   опыта» и т. п. При чем тут одно к другому? Ведь надо понимать так, что

 и очаг. Но ни огонь, ни очаг не выявлены среди изображений ориньяка-   в знак благодарности или  просто от удовольствия,  испытываемого  при

 мадлена. По крайней мере, Селивановым. Если бы он указал на них, воз­  поглощении  пищи, художник  наделял женщину потрясающими форма­

 можно, его аргументация приобрела бы иное звучание. Но где огонь, очаг   ми. Эго что, комплимент такой?

 или хотя  бы  его символический знак  в  работах,  о  которых  рассуждает   Я упомянул о звере-обьекте и женщине-субъекте. Если теперь пред­

 автор?  На той  единственной  гравировке,  запечатлевшей  коллективное   ставить, что с какой-то стороны или чьей-то точки зрения оба существа

 поедание зубра или бизона (см. ил. 21) и упомянутой Селивановым, огонь   представлялись как объекты, то, пожалуй, появляется нить для рассуж­

 или очаг тоже никак не обозначены. Как, впрочем, и женщина; если она и   дений. Из очевидного факта -  что палеолитический охотник изображал


 есть среди нескольких плохо различимых фигур, то ее пол нс выделен и   не себя  самого,  не окружающий пейзаж  и не  далекие светила,  а самое
 особая роль не видна.  насущное -  свою пищу19 -  следует, что вторым по значимости объектом


 Далее, по Селиванову, занятый пищераспределительной ролью пер­  внимания и изображения для него должна быть именно женщина.

 вобытный слабый пол и промысловое животное оказались в обществен­  Итак? Пища и секс -  зверь и женщина. Изначально древнейшие кол­

 ном сознании  «логически связанными  звеньями одной  общей  цепочки   лективы (начиная с «первобытного стада») решали две генеральные про­

 событий, определяющих процесс добычи и реализации объекта охотни­  блемы: удовлетворение потребности в еде и в продолжении рода -  удов­

 чьего промысла». Это тоже не лишено логики, но нелогично другое: при   летворение половог о инстинкта. На этом во многом построена исходная

                                                                                                9
                                                                                                5

 этом сильный пол, природопользователь-добытчик из «общей цепочки»   аргументация Ю. И. Семенова о социогенезе40. Аргументация спорная, в
 куда-то выпал. Как будто зверь сам ловится, женщина его превращает в

 еду, а  мужчина-охотник ни при чем,  разве  что  ест мясо.  Но даже если

 отвлечься от этого изъяна версии, бросается в глаза другой: зверь-то был  49 Столяр А. Д.  С.  105.
                  50 ИПО-1. С. 234, 245  247, 303.



 146                                                                          147
   144   145   146   147   148   149   150   151   152   153   154