Page 102 - И жили люди на краю

99
войске на довольствии не стоит и солдатиков объедать не хочет.
Пётр и Игнат охотно поели жирное, из свинины, варево.
Выпили чаю. Прапорщик сидел на пеньке и размышлял вслух:
– Силы разбросаны... Как взаимодействовать?.. И вы не
знаете, где ваш отряд. М-да...
Пока ели, видели Патрихаева, пошли к нему, а его нет. Ни
его, ни лошадей…
Гурей перевернул кружку – всё выпито. Усмехнулся:
неужто он был когда-то Петром, матросом? Как давно... Глянул
на грязную улицу. Выходить в эту грязь, в дождь не хотелось, но
вдруг русские солдаты ночью спустятся с неба или утром выйдут
из моря? А он не доживёт до утра. Антип же сам не догадается
спалить документы и на себя, и на жену, и на детей.
«Пошто русским знать, как тута жили мы? – горько подумал
старик. – Може, у нас ничо не было, даже хфамилиев». – Он
хлюпнул носом, растёр слезу по щеке, встал и тихо вышел из
дома Георгия и Дарьи.

В ЭКИПАЖЕ ЧЕРЕЗ ДВА ПЕРЕВАЛА

По Александровску под вечер, когда уже все знали, что
началась война, пополз страшный слух: к городу на машинах и
танках едут японцы, на окраинах же орудуют диверсионные
группы – днём зарезали десятки людей, а что будет ночью? На
улицах появились женщины и дети с котомками, узлами,
чемоданами – собирались в кучки, чтобы идти к Красному Яру, а
оттуда – в лес, в сопки. Панику в городе подогрел дым,
потянувшийся со двора обкома партии и из окон учреждений – по
чьёму-то распоряжению взялись сжигать секретные документы.
Иван Смолин сказал жене, что постарается найти подводу, а
сам ушёл на сопку, где была спрятана рация; юг не отозвался.