Page 105 - И жили люди на краю

102
лишь мельком глянула... Мне, господа, невозможно передать её
чувства. Быть может, ей по возвращении в Токио снятся
кошмары! Давайте будем поаккуратней.
Заработок в Выселках был плёвый: что можно заработать у
своих? Иной выставит на стол бутыль самогона, чугунок варёной
картошки да положит селёдку – вот и всё.
Весной отец нанялся на рыбный промысел. Хозяин,
высокий плечистый японец, мнил себя богатырем, работников
подбирал просто: боролся с ними, и, чем труднее одолевал
соперника, тем нужнее тот был ему. С отцом хозяин не стал
бороться, пощупал его мускулистые, твёрдые, что камень, руки и
остался доволен. Рыбу отец почти не ловил – от лодок таскал её в
круглых корзинах; Иван и тут помогал ему, но брал корзины в
три раза меньше или нёс одну вместе с Содзо, тронутым парнем,
которого хозяин взял с условием: ничего платить не будет, но еду
даст. У Содзо все родные погибли при землетрясении в Токио, и
он уехал из разрушенного дома, чтобы заглушить горе. В те дни,
когда штормило и лодки лежали на берегу, Содзо садился на
какую-нибудь корзину и смотрел на залив; в глазах его светились
слёзы.
Иван, уже оказавшись в Александровске и увидев, как
много здесь гибнет сельди и горбуши, очень огорчился, но и
слова не вымолвил. Как сказать?.. Там у японцев, если рыбу не
солили или не вялили, то сваливали в котлы, под которыми в
ямах пылал огонь; в котлах вываривали жир – запах исходил
тяжелый, порой от него тошнило и казалось: и песок, и трава, и
*
кусты на всём берегу Итиносавы пропитаны этим духом.
Вываренные остатки и кости собирали, сушили или
спрессовывали, и хозяин отправлял их на родину, там

*
Итиносава – до русско-японской войны и сейчас Первая Падь.