Page 107 - И жили люди на краю

104
Многие часто и сильно простывали и удивлялись, что Ивана не
берёт простуда. Его подхваливали за это да ещё за силу, особо
когда паровоз притаскивал на станцию десять платформ. Иван
носил по две шпалы сразу; тридцать ходок, и платформа
загружена...
Обо всем этом Иван мог бы рассказать за бутылкой или на
собрании, даже на партийном – мастер недавно предложил ему
вступить в партию большевиков и пообещал дать рекомендацию.
Иван до того испугался – не проверка ли это? – что у него
спазмой перехватило горло: ничего не ответил. Однако мастер
остался довольным. Иван в ту же ночь сообщил на юг: мол, так и
так, что делать? Ему ответили: вступай.
Нет, ни наяву, ни во сне не имеет права сказать, кто он и
откуда. И для официальных лиц, и для приятелей, и для
собственной жены и для детей у него есть автобиография. Он
знает её наизусть так, как не знает ни одной песни. Долго учил,
проверяли тщательно. Были минуты, часы и целые дни, когда его
ломал ужас: он – это два человека; одну жизнь уже прожил.
Плохо она кончилась. Вторая наверняка кончится еще хуже...
Им заинтересовались, когда нанялся на прокладку
*
железной дороги. Дорогу от Тоёхары на Маоку строили уже
шесть лет. Китайские военнопленные. Под усиленной охраной.
Работали они от восхода солнца до заката, до изнеможения; о них
мало что знали, но слух о том, что их много умирает, время от
времени доходил даже до Выселок. Были там и корейцы. Их тоже
водили строем, содержали во временных лёгких бараках, не
разрешая отлучаться; за провинности лупцевали в кровь или
подвешивали вниз головой. Японцы не только состояли

* Маока –ныне Холмск.
**
Экинохара – ныне Николайчук.