Page 446 - И жили люди на краю

443
рекой. Глядя на стремительное движение огромного потока воды,
каждый понимал: «в жисть не переплыть такую реку». Завертит,
затянет в водоворот, скуёт судорогой тело. Непреодолимая
холодная сила! Единственное, на что отваживались, – это
заскакивали в воду до той опасной черты, когда, если подхватит
течение, то успеешь крикнуть «мама». Ошпаренные морозом
ангарской воды, сидели дрожа, согреваясь на солнце и как бы
боясь хвастливого удальства и пустых разговоров на виду у
грозной реки.
Однажды на берегу, где среди прямых высоченных сосен
попадались песчаные делянки, нашли четыре каменных гарпуна
– небольших, меньше ученической ручки, но, как сказал Юрка
Сидоров, старший в компании, ценных, как золото. Он же
уговорил всех поехать в Первый Иркутск, в исторический музей.
Там за эти гарпуны дадут большие деньги. Мальчишки кое-как
собрали на дорогу на автобусе, приехали в музей. Гарпуны
осмотрел очкастый серьёзный дядя, поблагодарил за находку,
пожав всем вяло руку, и всё. Никаких денег. На обратном пути
все не разговаривали с Юркой, даже отлупить его хотели.
Детская незлопамятная история... А Юрки теперь нет – погиб
где-то в Венгрии.
– Что задумался, командир? – громко спросил шофёр.
– Нам прямо-таки везёт на всякие поездки.
– Домой, Боря, хочется. В Сибирь.
– И невеста ждёт?
– Нет, невесты не было. Так, страдал по одной. Через улицу
наискосок жила. Вместе росли, учились. Ну и влюбился. Жутко!
Даже застрелиться надумал, когда она с Юркой в кино пошла.
Ружьё со стены снял, зарядил: ну вот, дескать, вернёшься с
Юркой, а меня нет, посмотрим, как ты будешь себя чувствовать.
А тут отец... После тоже и ревновал, и целовался с нею, и снова
мучился, но на собственную жизнь не покушался.