Page 450 - И жили люди на краю

447
последнее, но всё же села на пароход.
Плыл он томительно медленно, дни проходили,
выхолощенные скукой; утешала сердце и подкрепляла остатки
сил лишь надежда – уже где-то близко сын. В порт Цуруга
прибыли под вечер. Все пассажиры сошли на берег, а мать не
пустили – японцы не могли понять, зачем приехала эта женщина.
Она показывала документы, объясняла, что ей только бы увидеть
сына. Японцы не нашли человека, знавшего её язык, а обратиться
в польское консульство не догадались или не захотели. И
отправили старушку обратно на том же пароходе.
Адам узнал об этом от своего околоточного. Подошёл тот
на станции, как всегда любезный, и спросил:
– Скажи, Адамо, Польша очень далёко?
– Кубо-сан, зачем про это спрашивать? Лучше посмотреть
на карту.
– Я смотрел. С Карафуто совсем не видно, – улыбнулся
Кубо. – И почему к тебе едет мама, не знаешь?
– Мама? Ко мне мама?.. Как едет?
– Уже на пароходе. Разве она не писала?
– Писала, что хотела бы... Но это было в позапрошлую
зиму. – Адам, ошеломлённый, туповато глядел на плоское
довольное лицо околоточного и боялся, что тот сейчас скажет,
что всего лишь пошутил. Заторопился с мольбой: – На каком
пароходе? Когда в Отомари прибывает?
– В Отомари ему не прибыть, потому что плывёт во
Владивосток, – сказал Кубо, вконец запутав беспомощно
ослабевшие мозги Адама, и, ощущая удовольствие, объяснил,
почему так получилось. Из осторожного сплетения слов Адам
понял: служащие порта Цуруга не разобрались, куда и к кому
едет почтенная старушка, и вернули её. Заметив, что у Адама
опустилась челюсть и рот застыл чёрной дыркой, из которого не
скоро выпадет звук, Кубо произнёс: – Всё ещё можно поправить.