Page 630 - И жили люди на краю

627
Толпа, гомоня, постепенно распалась. Назавтра Моэдо с
женой понесли на циновке дочь в пасмурное предутрие; сын
тащил узлы. Они пошли по тропе, которая, как сказал старец,
тянется по подножиям гор и приводит в город с северо-востока.
Вскоре их догнала большая группа женщин и детей; с ними брели
коровы и лошадь – на ней сидел старец с девочкой лет пяти.
Женщины попеременно помогали нести Эмико; несли ещё троих
– старушку и братьев-подростков. Вся эта длинно растянувшаяся
вереница людей и животных продвигалась медленно, но
безостановочно, упорно.
«Разгромленная страна, несчастные люди», – с жалостью
думал Моэдо, глядя на ребятишек и женщин. Измождённые,
унылые, они плелись друг за другом и, казалось, что если один
упадёт, то второй не сможет его обойти. Но они всё же здоровые.
А состояние Эмико его тревожило всё сильнее: от дочери
исходил жар, она так обильно потела, такой мокрой у неё была
голова, словно её обливали водой. Временами Эмико до того
жестоко знобило, что у неё постукивали зубы; щёки пятнил
румянец, а на глаза наплывал нехороший, как нефтяная плёнка,
блеск; когда же у Эмико открылась мучительная рвота, его
самого бросило в жар от мысли: «Не тиф ли это?»
Люди шли до полудня; на привале съели последние
припасы – этого было мало, и начисто обобрали кусты брусники
и шиповника, содрали со стланика все шишки, ещё не совсем
побуревшие, смолисто липнущие к ладоням; выгрызали из них
белые орешки. Некоторые женщины давали детям и сами жевали,
трудно глотая, куски луковиц сараны, лилии, хохлатки. «Айну
готовят из них салаты, – отметил с безразличием Моэдо, – а мы
вот так... Что же творится?»
К вечеру полил густой холодный дождь. Моэдо положил
Эмико под ель с плотными ветками, укрыл её всем, что было, и
ещё пожилая женщина дала тёплый платок. Но дождь