Page 640 - И жили люди на краю

637
раскачивает их, точно деревья. Сама Джусаумма была низкой и
плотной, как Айсыке, – такие люди, считала она, крепче стоят и
на земле, и в лодке. Круглолицая, чернобровая, с широким, но не
плоским носом, пухлогубая, она была красивой и смотрела на
мир дымчато-тёмными глазами, краплёнными мелкой солнечной
искрой. Айсыке же, постоянно весёлый, мог показаться
беспечным, но дома у него всегда было что поесть, потому что
много рыбачил и охотился, хорошо обделывал тюленьи шкуры и
шил рукавицы и сапоги мехом внутрь. Дети – двое мальчишек
– вертлявые и боевые, так любили помогать отцу и матери ловить
и разделывать рыбу, что они и зимою пахли ею.
Эти русские заходили в дома, всё оглядывали, записывали,
сколько комнат, сколько жильцов, а к началу лососевой путины
нахлынуло человек тридцать. Милиционер с переводчиком опять
ходил по домам и поселял по два-три рыбака, говорил, что людям
нельзя жить под открытым небом, хозяева должны добровольно
принять на лето гостей. Из местных мужчин создали бригаду,
Айсыке назначили бригадиром, пообещав два раза в месяц
выплачивать деньги, привезти рису и одежду. Рыбу ловили
хорошо; русские куда-то увозили её на машинах, и айну
оставляли себе больше, чем надо на зиму. По вечерам русские
часто пили водку, пили и айну, но айну не шумели, не ругались, а
у русских вспыхивали драки, а ещё они, пьяные, тянули руки к
женщинам и девушкам. Рыжего с водяными глазами после того,
как он схватил жену Айсыке за домом и повалил в траву, увезли
ночью с разбитой головой: Джусаумма ударила его в лоб
голышом. Денег русские не дали ни в середине месяца, ни в
конце, сказали, что, оказывается, сперва надо оформить трудовые
книжки; рис и одежду не привезли.
В селении густо переплелись недобрые разговоры о
русских: грубые, обманчивые, их трудно понять и тяжело с ними
жить. В это же время гонцы из других селений принесли новости: