Page 643 - И жили люди на краю

640
улетали на фронт, увозили их и по частям на платформах, крытых
брезентом. А до этого у Игоря была Москва, и он немного и
смутно помнил бомбёжки. В первый раз увидел, как рвутся
бомбы, когда легковую машину, в которой ехал с отцом, догнал и
обогнал немецкий самолёт. После, как только объявляли тревогу,
мама под вой сирены уводила его в метро. В последний раз он
попал под бомбы в эшелоне, выползавшем со станции, – два
вагона разрывами скинуло с рельсов, жутко разворотив; на снегу,
обрызганном кровью, остались люди. Затем война передвигалась
из стороны в сторону где-то далеко на западе. И вот он оказался
на другом конце земли, где тоже недавно была война.
Войдя в класс с молодой учительницей, – на спине её в такт
шагам колыхалась тяжёлая коса – он ожидал услышать:
«Новенький!», но услышал: «Во, ещё один. Пацан. Ура!» Это
выкрикнул мальчишка с предпоследней парты у окна. Левый глаз
у него был закрыт чёрной, как у пирата, повязкой.
– Да, у нас ещё один ученик. Двенадцатый, – сказала
учительница. – Матюхин, что у тебя с глазом?
– Ну-у, как это?.. – замялся Матюхин. – Морской бой.
– Глаз целый?
– Конечно. Моргает.
– Тогда сними повязку.
– Ну-у, как это?.. Там синяк.
– Садись, Матюхин. И ты садись вон за ту свободную
парту, у печки, – велела Игорю учительница.
Игорь подошёл к парте, хотел открыть крышку и только тут
увидел, что это совсем не парта, а стол неопределённого цвета,
поверхность его пестрела чернильными кляксами и жирно
написанными именами. Русскими. А на уголке неясно
проступали изрезанные лезвием ножичка иероглифы. Что они
означали, наверное, сама учительница не знала. Мальчишки и
девчонки сидели на скамейках за такими же столами, только