Page 765 - И жили люди на краю

762
вроде успокоились: все на месте. Ушли, ничего не сказав, и
заключённые минут десять стояли, не понимая ложиться или нет.
Затем залезли на нары, уснуть не могли, разговаривать
опасались: вдруг за дверью подслушивает кто?
Примерно через полчаса снова подняли; заключённые,
торопясь, – подгоняли конвоиры, – сжевали по ломтику хлеба,
запив мутным, несладким чаем, и трусцой побежали к машинам,
уже урчащим моторами. Когда, выехав из зоны, покатили на
север по шумно хрустящей под колёсами дороге, Смолин шепнул
Ромашову:
– Чуешь, нас в один отряд слили? Знать бы, куда гонят.
– Мы где-то за Александровском.
– Уверен?
– Вчера я смотрел на горы, и было такое ощущение, что
видел их. Видел раньше. Я ведь родился и жил в Александровске,
– Ромашов вынул из кармана «бычок» – половину самокрутки,
которую не успел вытянуть в землянке, – согнулся и прикурил.
– От ребят слышал и всё хотел спросить ты настоящий шпион
или такой же, как я?
– Настоящий.
– На Хасане, что ли, в плен попал? – предположил Ромашов
и подумал, что Смолин первым делом скажет, как его ранили в
ногу, а после... Но Иван отрицательно покачал головою.
– Гнездо птенцы не выбирают, в нём рождаются. Вот и я
родился на юге, у них. И настал час, когда они решили: я не
должен жить так, как живу, потребовали, чтобы жил, как угодно
им.
– И ты не заупрямился?
Смолин буркнул:
– А сам чего?
Ромашов остатный раз, обжигая пальцы, втянул из «бычка»
дымок. Верно: а сам чего? Что сделал, чтобы отстоять себя?