Page 234 - Возле моря

Отохимэ и собирается... – Тораян помотал головою. – Хорошая
она. Был бы я богатым, на такой бы женился.
На дороге показался всадник, обмотанный платком. Это
был Танака. Как только Тораян помог хозяину слезть с лошади,
тот спросил:
– Воду согрел?
– Согрел, Танака-сан. Посмотрю, не горячая ли?
– Лошадь в тепло поставь и накорми, – лицо у Танаки было
иссиня-землистое, усталое; он стянул с головы платок и бросил
на пол.
Ульяна, стоявшего у ширмы, не заметил – распахивая сы-
рые кимоно, вошёл в ванную комнату.
Ульян уже привык садиться у окна; и снова сел на излюб-
ленное место, придвинув к себе столик, на который служанка
поставила завтрак. Она извинилась, что почти всё остыло, дав
понять, что он слишком долго спал. И осуждающе усмехнулась.
«Ну, ехида тощая! – обозлился Ульян. – Неужто унюхала
чо?»
Он ел и думал, что Отохимэ уедет, не простившись с ним.
Обидно, коли так. Но вместе с тем он не представлял, как будет с
нею прощаться. Что скажет? Может, на самом деле больше не
стоит друг друга видеть? Эх, выпить бы!..
Решил: никуда сегодня не пойдёт. Надоело бродить и по
тропинкам, и по дороге. И домой в таком состоянии не хотелось
возвращаться. Нашкодил. Небось, по морде заметно.
Зашла служанка, собрала посуду. И вроде снова усмехну-
лась.
«Тут останется или с Отохимэ поедет? – подумал о ней
Ульян. – Наболтает ведь там... с русским прогуливалась. А то ещё
чо ляпнет».
Ульян теперь молил Бога об одном: только бы минувшая
ночь не повлияла на дальнейшую жизнь Отохимэ.
В доме опять было тихо. Танака, видимо, прогревался в
чане. Отохимэ или собирала вещи, или в задумчивости ходила,
как тень, а шагов тени не слышно. Время тащилось немыслимо
медленно и тягостно. И Тораян взялся распиливать тополь –

232