Page 13 - Страдания юного Вертера

12

Некоторые мужчины отправились вниз выкурить без помехи трубочку, прочие же гос-
ти воспользовались счастливой мыслью хозяйки перейти в комнату, где имелись ставни и
занавеси. Не успели мы собраться там, как Лотта принялась расставлять стулья в круг и,
усадив все общество, предложила затеять игру.
Я видел, как многие уже облизывались и потягивались, предвкушая пикантный фант.
«Мы будем играть в счет, – объявила Лотта. – Внимание! Я пойду по кругу справа налево, и
вы считайте за мной; каждый должен называть то число, которое придется на него, и так до
тысячи, только живо, без задержки, а кто запнется или ошибется-получит пощечину». Зре-
лище было превеселое. Она пошла по кругу с поднятой рукой. Первый сказал «раз», сосед
его – «два», следующий – «три» и так далее. Потом она зашагала быстрее, все быстрее; один
ошибся, бац! – пощечина, от смеха спутался другой, опять бац! – а она шла все быстрее. Я
сам получил две оплеухи и с тайной радостью отметил, что они были явно увесистее тех,
что доставались другим. Игра закончилась всеобщим смехом и гамом, не дойдя до тысячи.
Парочки уединились; гроза прошла, и я последовал за Лоттой в залу. На ходу она за-
метила: «Пощечины заставили их забыть и погоду, и все на свете!» Я не нашелся, что отв е-
тить. «Я первая струсила, – продолжала она, – но старалась бодриться, чтобы придать храб-
рости другим, и сама расхрабрилась».
Мы подошли к окну. Где-то в стороне еще громыхало, благодатный дождь струился на
землю, и теплый воздух, насыщенный живительным ароматом, поднимался к нам. Она стоя-
ла, облокотясь на подоконник и вглядываясь в окрестности; потом посмотрела на небо, на
меня; я увидел, что глаза ее подернулись слезами; она положила руку на мою и произнесла:
«Клопшток!» Я сразу же вспомнил великолепную оду, пришедшую ей на ум, и погрузился в
поток ощущений, которые она пробудила своим возгласом. Я не выдержал, я склонился и с
блаженными слезами поцеловал ее руку. А потом снова взглянул ей в глаза. Великий! Дай
бог тебе увидеть благоговейный восторг в этих глазах, а мне никогда не слышать твоего
имени из кощунственных уст!

19 июня

Не помню, на чем я остановился в прошлый раз. Одно помню, что до постели я до-
брался в два часа ночи и что если бы я мог болтать с тобой, а не писать, то продержал бы
тебя, должно быть, до самого утра.
Я не рассказал еще, что произошло на обратном пути с бала, а сегодня у меня опять
мало времени.
Что это был за великолепный восход солнца! Вокруг окропленный дождем лес и осв е-
женные поля! Наши спутницы задремали. Она спросила, не хочется ли мне последовать их
примеру, я могу не стесняться ее присутствием. «Пока передо мной сияют эти глаза, – ска-
зал я, смело глядя на нее, – мне сон не грозит». Оба мы бодрствовали до самых ее ворот, ко-
гда служанка потихоньку отворила ей и на ее расспросы ответила, что все благополучно, а
отец и малыши еще спят. На этом я расстался с ней, попросив разрешения навестить ее в тот
же день. Она разрешила, и я приехал, и с тех пор солнце, месяц и звезды могут преспокойно
совершать свой путь, я не знаю, где ночь, где день, я не вижу ничего кругом.

21 июня

Я переживаю такие счастливые дни, какие господь приберегает для своих святых
угодников, и что бы со мной ни случилось, я не посмею сказать, что не познал радостей, чи-
стейших радостей жизни.
Ты представляешь себе мой Вальхейм: там я прочно обосновался, оттуда мне полчаса
пути до Лотты, а подле нее я становлюсь сам собой и ощущаю все счастье, доступное чело-
веку.
Думал ли я, избирая Вальхейм целью своих прогулок, что он расположен так близко к
небесам! Как часто во время дальних странствий видел я охотничий дом, средоточие всех
моих желаний, то с холма, то с равнины над рекой!
Милый Вильгельм, я не раз задумывался над тем, как сильна в человеке жажда бро-