Page 31 - Страдания юного Вертера

30

яростью собственные внутренности.

17 февраля

Боюсь, что мы с моим посланником недолго будем терпеть друг друга. Это положи-
тельно несносный старик. Его способы работы и ведения дел настолько смехотворны, что я
принужден перечить ему и часто делаю по-своему, на что он, понятно, обижается.
Кончилось тем, что он нажаловался на меня при дворе, и министр выразил мне пори-
цание, очень мягкое, но все же порицание, и я уже собрался подавать в отставку, как вдруг
5
получил от него приватное письмо , такое письмо, перед мудрым, возвышенным и благо-
родным содержанием которого я мог только преклониться. Как он выговаривает мне за
чрезмерную обидчивость и, отдавая должное юношескому задору, проглядывающему в мо-
их сумасбродных идеях о полезной деятельности, о влиянии на других и вмешательстве в
важные дела, пытается не искоренить их, а лишь смягчить и направить по тому пути, где
они найдут себе верное применение и окажут плодотворное действие! Понятно, что это на
целую неделю ободрило и умиротворило меня.
Великая вещь – душевное спокойствие и довольство собой. Только б не было, милый
друг, это сокровище столь же хрупким, сколь оно ценно и прекрасно!

20 февраля

Благослови вас господь, мои дорогие, и даруй вам все те радости, которых он лишает
меня.
Спасибо тебе, Альберт, за то, что ты обманул меня! Я ждал известия о дне вашей св а-
дьбы и решил в тот самый день торжественно снять со стены силуэт Лотты и спрятать его
среди всяких бумаг. Теперь вы уже супружеская чета, а портрет все еще на стене! Пусть там
и остается! А почему бы и нет? Я знаю, я тоже с вами, не в ущерб тебе живу в сердце Лотты,
занимаю там второе место, и хочу, и должен сохранить его. О, я с ума бы сошел, если бы она
могла забыть… Альберт, эта мысль для меня – ад, Альберт, прощай! Прощай, небесный ан-
гел! Прощай, Лотта!

15 марта

У меня была неприятность, из-за которой мне придется уехать отсюда: от досады я
скрежещу зубами! Теперь уж эту дьявольскую историю ничем не исправишь, а виноваты в
ней вы одни, вы же меня подстрекали, погоняли и заставляли взять место, которое было не
по мне. Вот теперь получили и вы и я! А чтобы ты не говорил как всегда, будто мои сума-
сбродные фантазии всему виной, изволь, сударь, выслушать подробный рассказ, изложен-
ный с точностью и беспристрастием летописца.
Граф фон К. любит и отличает меня: это дело известное, я тебе об этом говорил уже
сотни раз. Так вот вчера был я приглашен к обеду, а как раз в этот день по вечерам у него
собираются знатные кавалеры и дамы; я об этом обществе никогда не помышлял, а потому
понятия не имел, что нам, подначальным, там не место. Отлично. Я отобедал у графа; встав
из-за стола, мы прогуливались взад и вперед по большой зале, я беседовал с ним, потом к
нам присоединился полковник Б., и так наступил час съезда гостей. Мне и в голову ничего
не приходит, как вдруг появляются высокородная госпожа фон С. с супругом и свежевылу-
пившейся плоскогрудой гусыней-дочкой в аккуратном корсетике и en passant на аристокра-
тический манер таращат глаза и раздувают ноздри, а так как эта порода глубоко противна
мне, я сразу же собрался откланяться и только ждал, чтобы граф избавился от их несносной
болтовни, но тут вошла моя приятельница фрейлейн Б. При виде ее мне, как всегда, сдел а-

5 Из уважения к этой почтенной личности упомянутое письмо, а также другое, о котором речь пойдет даль-
ше, изъяты из настоящего архива и не будут опубликованы, ибо такую дерзость вряд ли могла бы извинить
даже горячая признательность читателей. (Прим. автора.)