Page 261 - Идиот

- Да где уж тут! Он и сам-то вряд ли понимал, что говорил, а, может, мне и не передали
всего.
Ганя схватился за голову и побежал к окну; Варя села у другого окна.
- Смешная Аглая, - заметила она вдруг, - останавливает меня и говорит: "передайте от
меня особенное, личное уважение вашим родителям; я наверно найду на-днях случай
видеться с вашим папашей". И этак серьезно говорит. Странно ужасно…
- Не в насмешку? Не в насмешку?
- То-то и есть что нет; тем-то и странно.
- Знает она или не знает про старика, как ты думаешь?
- Что в доме у них не знают, так в этом нет для меня и сомнения; но ты мне мысль
подал: Аглая, может быть, и знает. Одна она и знает, потому что сестры были тоже
удивлены, когда она так серьезно передавала поклон отцу. И с какой стати именно ему? Если
знает, так ей князь передал!
- Не хитро узнать, кто передал! Вор! Этого еще недоставало. Вор в нашем семействе,
"глава семейства"!
- Ну, вздор! - крикнула Варя совсем рассердившись: - пьяная история, больше ничего.
И кто это выдумал? Лебедев, князь… сами-то они хороши: ума палата. Я вот во столечко это
ценю.
- Старик вор и пьяница, - желчно продолжал Ганя, - я нищий, муж сестры ростовщик, -
было на что позариться Аглае! Нечего сказать, красиво!
- Этот муж сестры, ростовщик, тебя…
- Кормит, что ли? Ты не церемонься, пожалуста.
- Чего ты злишься? - спохватилась Варя. - Ничего-то не понимаешь, точно школьник.
Ты думаешь, все это могло повредить тебе в глазах Аглаи? Не знаешь ты ее характера; она от
первейшего жениха отвернется, а к студенту каком-нибудь умирать с голоду, на чердак, с
удовольствием бы побежала, - вот ее мечта! Ты никогда и понять не мог, как бы ты в ее
глазах интересен стал, если бы с твердостью и гордостью умел переносить нашу обстановку.
Князь ее на удочку тем и поймал, что, во-первых, совсем и не ловил, а во-вторых, что он на
глаза всех идиот. Уж одно то, что она семью из-за него перемутит, - вот что ей теперь любо.
Э-эх, ничего-то вы не понимаете!
- Ну, еще увидим, понимаем или не понимаем, - загадочно пробормотал Ганя, - только я
все-таки бы не хотел, чтоб она узнала о старике. Я думал, князь удержится и не расскажет.
Он и Лебедева сдержал; он и мне не хотел всего выговорить, когда я пристал…
- Стало быть, сам видишь, что и мимо его все уже известно. Да и чего тебе теперь? Чего
надеешься? А если б и оставалась еще надежда, то это бы только страдальческий вид тебе в
ее глазах придало.
- Ну, скандалу-то и она бы струсила, несмотря на весь романизм. Все до известной
черты, и все до известной черты; все вы таковы.
- Аглая-то бы струсила? - вспылила Варя, презрительно поглядев на брата: - а низкая,
однако же, у тебя душонка! Не стоите вы все ничего. Пусть она смешная и чудачка, да зато
благороднее всех нас в тысячу раз.
- Ну, ничего, ничего, не сердись, - самодовольно пробормотал опять Ганя.
- Мне мать только жаль, - продолжала Варя, - боюсь, чтоб эта отцовская история до нее
не дошла, ах, боюсь!
- И наверно дошла, - заметил Ганя.
Варя было встала, чтоб отправиться на верх к Нине Александровне, но остановилась и
внимательно посмотрела на брата.
- Кто же ей мог сказать?
- Ипполит, должно быть. Первым удовольствием, я думаю, почел матери это
отрапортовать, как только к нам переехал.
- Да почему он-то знает, скажи мне, пожалуста? Князь и Лебедев никому решили не
говорить, Коля даже ничего не знает.