Page 187 - СКАЗКИ

(Сказка)

Прекраснейшую сегодня проповедь сказал, для праздника, наш сельский батюшка.
– Много столетий тому назад, – сказал он, – в этот самый день пришла в мир Правда.
Правда извечна. Она прежде всех век восседала с Христом-человеколюбцем одесную
отца, вместе с ним воплотилась и возжгла на земле свой светоч. Она стояла у подножия
креста и сораспиналась с Христом; она восседала, в виде светозарного ангела, у гроба его и
видела его воскресение. И когда человеколюбец вознесся на небо, то оставил на земле
Правду как живое свидетельство своего неизменного благоволения к роду человеческому.
С тех пор нет уголка в целом мире, в который не проникла бы Правда и не наполнила
бы его собою. Правда воспитывает нашу совесть, согревает наши сердца, оживляет наш труд,
указывает цель, к которой должна быть направлена наша жизнь. Огорченные сердца находят
в ней верное и всегда открытое убежище, в котором они могут успокоиться и утешиться от
случайных волнений жизни.
Неправильно думают те, которые утверждают, что Правда когда-либо скрывала лицо
свое, или – что еще горше – была когда-либо побеждена Неправдою. Нет, даже в те скорбные
минуты, когда недальновидным людям казалось, что торжествует отец лжи, в

первоначальной редакции, Салтыков 17 декабря писал, что все же "хотел бы вопрос Сережи
"В церкви? а жить?" исправить так: "А жить как?"". И далее продолжал: "Впрочем, и во всем
остальном поступите по собственному усмотрению; кажется, нелишнее бы оставить также
фразу: "а в мире не без греха", чтобы уж не очень выделялась церковь" (XX, 308). Редакция
"Русских ведомостей" учла только пожелания автора в последнем его письме. Первая из
поправок прошла через все последующие издания и была ликвидирована лишь в Полном
собрании сочинений (1933-1941), вторую автор снял при включении в сборник "23 сказки"
(1887).
"Рождественская сказка" по времени своего появления относится к концу разночинного
этапа русского освободительного движения, когда революционное народничество 80-х гг.
пришло к своему краху. Образ восприимчивого к правде маленького русского дитяти из
сказки "Пропала совесть" повторился в "Рождественской сказке" в образе Сережи
Русланцева, заявившего: "Я за правду в бой пойду!" Если растущая совесть дитяти в первой
сказке символизировала ранние надежды, связанные с освободительной борьбой тех
десятилетий, когда передовая интеллигенция выступала без активной поддержки со стороны
народных масс, то разорвавшееся сердце Сережи Русланцева во второй – последующее их
крушение.
Финал сказки трагический. Однако он не должен быть трактован в том смысле, что
Салтыков пришел к разочарованию в возможности торжества идеалов социальной
справедливости; такая трактовка неоднократно предлагалась либерально-народнической
критикой, но она совершенно несостоятельна. Писатель разочаровался не в торжестве
правды вообще, он разочаровался лишь в своих надеждах на торжество этой правды на
народническом этапе освободительного движения. Точнее сказать, это было не
разочарование, а точная констатация результатов той борьбы, которую вели народники.
В настоящем издании «Рождественская сказка» печатается по тексту книги «23 сказки»
(1887) с исправлением реплики Сережи Русланцева, измененной в редакции «Русских
ведомостей» в соответствии с просьбой Салтыкова.
note_226

Кортома – аренда.
note_227

In corpore sano mens sana... (В здоровом теле здоровый дух) – из «Сатир» Ювенала.