Page 43 - СКАЗКИ

И не успели Добродетели опомниться, как у Лицемерия уж и глазки опущены, и руки
на груди сложены, и румянчик на щечках играет… девица, да и шабаш!
– Ишь, дошлая! ну, а по-ихнему, по-порочному… как?
Но Лицемерие даже не ответило на этот вопрос. В один момент оно учинило нечто, ни
для кого явственно не видимое, но до такой степени достоверное, что Прозорливство только
сплюнуло: «Тьфу!»
И затем все одинаково решили: написать у нотариуса Бизяева note_61 общую
доверенность для хождения по всем добродетельским делам и вручить ее Лицемерию.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж: как ни горько, а пришлось у Пороков пардону
просить. Идет Лицемерие в ихний подлый вертеп и от стыда не знает, куда глаза девать.
«Везде-то нынче это паскудство развелось! – жалуется оно вслух, а мысленно прибавляет: –
Ах, хорошо Пороки живут!» И точно, не успело Лицемерие с версту от добродетельской
резиденции отойти, как уж со всех сторон на него разливанным морем пахнуло. Смехи, да
пляски, да игры – стон от веселья стоит. И город какой отменный Пороки для себя
выстроили: просторный, светлый, с улицами и переулками, с площадями и бульварами. Вот
улица Лжесвидетельства, вот площадь Предательства, а вот и Срамной бульвар note_62. Сам
Отец Лжи тут сидел и из лавочки клеветой распивочно и навынос торговал.
Но как ни весело жили Пороки, как ни опытны они были во всяких канальских делах, а
увидевши Лицемерие, и они ахнули. С виду – ни дать, ни взять, сущая девица; но точно ли
сущая – этого и сам черт не разберет. Даже Отец Лжи, который думал, что нет в мире той
подлости, которой бы он не произошел, – и тот глаза вытаращил.
– Ну, – говорит, – это я об себе напрасно мечтал, будто вреднее меня на свете никого
нет. Я – что! вот он, настоящий-то яд, где! Я больше нахалом норовлю – оттого меня хоть и
не часто, а все-таки от времени до времени с лестницы в три шеи спускают; а это сокровище,
коли прильнет, – от него уж не отвертишься! Так тебя опутает, так окружит, что покуда все
соки не вызудит – не выпустит!
Тем не менее, как ни велик был энтузиазм, возбужденный Лицемерием, однако и тут
без розни не обошлось. Пороки солидные (аборигены), паче всего дорожившие преданиями
старины, как, например: Суемудрие, Пустомыслие, Гордость, Человеконенавистничество и
проч., – не только сами не пошли навстречу Лицемерию, но и других остерегали.
– Истинный порок не нуждается в прикрытии, – говорили они, – но сам свое знамя
высоко и грозно держит. Что существенно нового может открыть нам Лицемерие, чего бы
мы от начала веков не знали и не практиковали? – Положительно ничего. Напротив, оно
научит нас опасным изворотам и заставит нас ежели не прямо стыдиться самих себя, то, во
всяком случае, показывать вид, что мы стыдимся. Caveant consules! note_63 До сих пор у нас
было достаточно твердых и верных последователей, но ведь они, видя наши извороты, могут
сказать: «Должно быть, и впрямь Порокам туго пришлось, коль скоро они сами от себя
отрицаться должны!» И отвернутся от нас, вот увидите – отвернутся.
Так говорили заматерелые Пороки-Катоны note_64, не признававшие ни новых веяний,

note_61
…у нотариуса Бизяева… – Первоначально в корректуре фигурировал нотариус Н. Успенский, знакомый
Некрасова. 13 января 1877 г. Н. Успенский оформлял духовное завещание Некрасова в присутствии Салтыкова,
Белоголового, Елисеева.

note_62
Срамной бульвар – Страстной бульвар в Москве, где находились редакции «Русского вестника» и
«Московских ведомостей». «Отец Лжи» – М. Н. Катков.

note_63
Пусть консулы будут бдительны!

note_64
…заматерелые Пороки-Катоны…– Называя Пороки Катонами, Салтыков подчеркивает их красноречие и
ораторские способности, которыми славился древнеримский писатель и государственный деятель Катон