Page 144 - Война и мир 1 том

на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал
он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко
поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где
они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда
не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог
решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он
занимает чье-то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой-то внутренний
голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать
что-нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как
и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых
приятных.
Кое-кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь
Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь
Василий строго-вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так
странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и
князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной
нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который
князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу
жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея
Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал
это. Князь Василий вдруг пробурлил что-то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь
Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он
оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами
виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о
постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не
расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о
Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font
dans les cieux, [ Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки
совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он
закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [ Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и
заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с
свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул
назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он
скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так
необыкновенно-торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера,
другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего