Page 527 - Архипелаг ГУЛаг

В результате нам ничего не стоит сейчас доказать, что зэки Архипелага составляют
класс общества. Ведь эта многочисленная (многомиллионная) группа людей имеет единое
(общее для всех них) отношение к производству (именно: подчинённое, закреплённое и без
всяких прав этим производством руководить). Также имеет она единое общее отношение и к
распределению продуктов труда (именно: никакого отношения, получает лишь ничтожную
долю продуктов, необходимую для худого поддержания собственного существования).
Кроме того, вся работа их— не мелочь, а одна из главных составных частей всей
государственной экономики 347 .
По нашему честолюбию этого уже мало.
Гораздо сенсационнее было бы доказать, что эти опустившиеся существа (в
прошлом — безусловно люди) являются совсем иным биологическим типом по сравнению с
Homo sapiens. (Может быть как раз — недостающим для теории эволюции промежуточным
звеном.) Однако эти выводы у нас ещё не все готовы. Здесь можно читателю только
намекнуть. Вообразите, что человеку пришлось бы внезапно и вопреки желанию, но с
неотклонимой необходимостью и без надежды на возврат, перейти в разряд медведей или
барсуков (уж не используем затрёпанного по метафорам волка) и оказалось бы, что телесно
он выдюживает (кто сразу ножки съёжит, с того и спроса нет), — так вот мог ли бы он, ведя
новую жизнь, всё же остаться среди барсуков— человеком? Думаем, что нет, так и стал бы
барсуком: и шерсть бы выросла, и заострилась морда, и уже не надо было бы ему
вареного–жареного, а вполне бы он лопал сырое.
Представьте же, что островная среда так резко отличается от обычной человеческой и
так жестоко предлагает человеку или немедленно приспособиться, или немедленно
умереть, — что мнёт и жуёт характер его куда решительней, чем чужая национальная или
чужая социальная среда. Это только и можно сравнить с переходом именно в животный мир.
Но это мы отложим до следующей работы. А здесь поставим себе такую ограниченную
задачу: доказать, что зэки составляют особую отдельную нацию.
Почему в обычной жизни классы не становятся нациями в нации? Потому что они
живут территориально перемешанно с другими классами, встречаются с ними на улицах, в
магазинах, поездах и пароходах, в зрелищах и общественных увеселениях, и разговаривают,
и обмениваются идеями через голос и через печать. Зэки живут, напротив, совершенно
обособленно, на своих островах, их жизнь проходит в общении только друг с другом
(вольных работодателей большинство их даже не видит, а когда видит, то ничего, кроме
приказаний и ругательств, не слышит). Ещё углубляется их отобщённость тем, что у
большинства нет ясных возможностей покинуть это состояние прежде смерти, то есть
выбиться в другие, более высокие классы общества.
Кто из нас ещё в средней школе не изучал широко известного единственно–научного
определения нации, данного товарищем Сталиным: нация — это исторически сложившаяся
(но не расовая, не племенная) общность людей, имеющих общую территорию; общий язык;
общность экономической жизни; общность психического склада, проявляющегося в
общности культуры. Так всем этим требованиям туземцы Архипелага вполне
удовлетворяют! — и даже ещё гораздо больше! (Нас особенно освобождает здесь гениальное
замечание товарища Сталина, что расово–племенная общность крови совсем не обязательна.)
Наши туземцы занимают вполне определённую общую территорию (хотя и
раздробленную на острова, но в Тихом же океане мы этому не удивляемся), где другие
народы не живут. Экономический уклад их однообразен до поразительности: он весь
исчерпывающе описывается на двух машинописных страницах (котловка и указание
бухгалтерии, как перечислять мнимую зарплату зэков на содержание зоны, охраны,
островного руководства и государства). Если включать в экономику и бытовой уклад, то он

347 Этого никак не скажешь об отверженных в западных странах. Там они — либо порознь томящиеся
одиночки и вовсе не работают, либо — немногочисленные гнёзда каторги, труд которых почти не отзывается на
экономике своей страны.