Page 544 - Архипелаг ГУЛаг

говорилось? И насколько серьёзно? — если при этом защищался Косырев (Часть Первая,
глава 8)? И кто этому внял? Ни «террор как средство убеждения», ни аресты по признаку
«сомнительности», ни расстрелы заложников, ни ранние концлагеря за 15 лет до Гитлера—
не дают нам как–то ощущения этих чутких сердец, этих рыцарей. И если кто за эти годы
уходил из Органов сам, то как раз те, кому Дзержинский предлагал остаться, — кто не мог
очерстветь. А кто очерствел или был чёрств — тот–то и остался. (Да может, в другие разы
Дзержинский подавал совет совсем другой, да у нас цитатки нет.)
Как прилипчивы бывают ходячие выражения, которые мы склонны усваивать, не
обдумав и не проверив. Старый чекист! — кто не слышал этих слов, произносимых
протяжно, в знак особого уважения. Если хотят отличить лагерщика от неопытных,
суетливых, попусту крикливых, но без бульдожьей хватки, говорят: «А начальник там
ста–арый чекист!» (Ну, например, как тот майор, который сжёг кандальную сонату
Клемпнера.) Сами чекисты и пустили это словечко, а мы повторяем его бездумно. «Старый
чекист» — ведь это по меньшей мере значит: и при Ягоде оказался хорош, и при Ежове, и
при Берии, всем угодил.
Но не разрешим себе растечься и говорить о «чекистах вообще». О чекистах в
собственном смысле, о чекистах оперативно–следственного направления глава уже была. А
лагерщики любят только звать себя чекистами, только тянутся к тому званию или с тех
должностей пришли сюда— на отдых, потому что здесь не треплются их нервы и не
расшатывается здоровье. Их здешняя работа не требует ни того развития, ни того активного
злого давления, что там. В ЧКГБ надо быть острым и попасть обязательно в глаз, в МВД
достаточно быть тупым и не промахнуться по черепу.
С огорчением, но не возьмёмся мы объяснять, почему лозунг «орабочения и
окоммунизирования состава лагерных работников» 363 , успешно проведенный в жизнь, не
создал на Архипелаге этого трепетного человеколюбия по Дзержинскому. С самых ранних
революционных лет на курсах при Центральном Карательном Отделе и губкаротделах
готовился для тюрем и для лагерей младший адмстройсостав (то есть внутренний надзор)
«без отрыва от производства» (то есть уже служа в тюрьмах и лагерях). К 1925 только 6%
осталось царского над–зорсостава. А уж средний лагерный комсостав и прежде того был
полностью советский. Они продолжали учиться: сперва на факультетах права Наркомпроса
(да, Наркомпроса! и не бесправия, а— права!), с 1931 это стали исправтрудотделения
институтов Права НКЮ в Москве, Ленинграде, Казани, Саратове и Иркутске. Выпускалось
оттуда 70% рабочих и 70% коммунистов! С 1928 постановлением Совнаркома и никогда не
возражающего ЦИКа ещё были расширены и режимные полномочия этих орабоченных и
окоммунизированных начальников мест заключения 364 , — а вот поди ж ты, человеколюбия
почему–то не получилось! Пострадало от них миллионов людей куда больше, чем от
фашистов, — да ведь не пленных, не покорённых, а— своих соотечественников, на родной
земле. Кто это нам объяснит?
Сходство жизненных путей и сходство положений — рождает ли сходство характеров?
Вообще — нет. Для людей, значительных духом и разумом, — нет, у них свои решения, свои
особенности, и очень бывают неожиданные. Но у лагерщи–ков, прошедших строгий
отрицательный отбор— нравственный и умственный, — у них сходство характеров
разительное, и, вероятно, без труда мы сумеем проследить их основные всеобщие черты.
Спесь. Он живёт на отдельном острове, слабо связан с далёкой внешней властью, и на
этом острове он— безусловно первый: ему униженно подчинены все зэки, да и вольные
тоже. У него здесь — самая большая звезда на погонах. Власть его не имеет границ и не

363 А было их в РСФСР уже 1.10.1923—12 тысяч, а 1.1.1925—15тысяч. (ЦГАОР, ф. 393, оп. 39, д. 48, л. 4,13;
оп. 53, д. 141, л. 4.)

364 От тюрем к воспитательным учреждениям, с. 421.