Page 557 - Архипелаг ГУЛаг

лагерным окружением, офицеры–лагер–щики и группы солдат охраны ходят и ездят по нему
густо, как оккупанты; лагерное управление — главное учреждение города; телефонная
сеть— не городская, а лагерная; маршруты автобусов все ведут из центра города в лагеря;
все жители кормятся от лагерей.
Из таких провинциальных столиц Архипелага крупнейшая — Караганда. Она создана и
наполнена ссыльными и бывшими заключёнными, так что старому зэку по улице и пройти
нельзя, чтобы то и дело не встречать знакомых. В ней— несколько лагерных управлений. И
как песок морской рассыпано вокруг неё лагпунктов.
Кто же живёт в прилагерном мире? 1) Коренные местные жители (их может и не быть).
2) Вохра— военизированная охрана. 3) Лагерные офицеры и их семьи. 4) Надзиратели с
семьями (надзиратели, в отличие от охраны, всегда жи
вут по–домашнему, даже когда числятся на военной службе). 5) Бывшие зэки
(освободившиеся из этого или соседнего лагеря) 367 . 6) Разные ущемлённые —
полурепрессированные, с «нечистыми» паспортами. (Они, как бывшие зэки, живут здесь не
по доброй воле, а по заклятью: им если и не указана прямо эта точка, как ссыльным, то во
всяком ином месте им будет хуже с работой и жильём, а может быть, и совсем жить не
дадут.) 7) Производственное начальство. Это — люди высокопоставленные, всего несколько
человек на большой посёлок. (Иногда их тоже может не быть.) 8) Собственно вольняшки, всё
наброд да приволока— разные приблудные, пропащие и приехавшие на лихие заработки.
Ведь в этих далёких гиблых местах можно работать втрое хуже, чем в метрополии, и
получать вчетверо большую зарплату: за полярность, за удалённость, за неудобства, да ещё
приписывая себе труд заключённых. К тому ж многие стягиваются сюда по вербовке, по
договорам и ещё получают подъёмные. Для тех кто умеет мыть золото из производственных
нарядов, прилагерный мир — Клондайк. Сюда тянутся с поддельными дипломами, сюда
приезжают авантюристы, проходимцы, рвачи. Выгодно ехать сюда тем, кому нужна
бесплатно чужая голова (полуграмотному геологу геологи–зэки и проведут полевые
наблюдения, и обработают их, и выводы сделают, а он потом хоть диссертацию защищай в
метрополии). Сюда забрасывает неудачников и просто горьких пьяниц. Сюда приезжают
после крушения семей или скрываясь от алиментов. Ещё бывают здесь молодые выпускники
техникумов, кому не удалось при распределении благополучно славировать. Но с первого
дня приезда сюда они начинают рваться назад в цивилизованный мир, и кому не удаётся это
за год, то уж за два обязательно. А есть среди вольняшек и совсем другой разряд: уже
пожилых, уже десятки лет живущих в прилагерном мире и так придышавшихся к нему, что
другого мира, слаще, — им не надо. Закрывается их лагерь, или перестаёт начальство
платить им, сколько они требуют, — они уезжают, но непременно в другую такую же
прилагерную зону, иначе они жить не могут. Таков был Василий Аксентьич Фролов, великий
пьяница, жулик и «знатный мастер литья», о котором здесь много можно было бы
рассказать, да уж он у меня описан в пьесе. Не имея никакого диплома, а мастерство своё
последнее пропив, он меньше 5 ООО в месяц дохрущёвскими деньгами не получал.
В самом общем смысле слово вольняшка значит— всякий вольный, то есть ещё не
посаженный или уже освобождённый гражданин Советского Союза, стало быть и всякий
гражданин прилагерного мира. Но чаще это слово употребляется на Архипелаге в узком
смысле: вольняшка— это тот вольный, кто работает в одной производственной зоне с
заключёнными. Поэтому приходящие туда работать из групп (1), (5) и (6)— тоже вольняшки.
Вольняшек берут прорабами, десятниками, мастерами, зав–складами,
нормировщиками. Ещё берут их на те должности, где использование заключённых сильно бы
затруднило конвоирование: шофёрами, возчиками, экспедиторами, трактористами,
экскаваторщиками, скреперистами, линейными электриками, ночными кочегарами.

367 Прошла сталинская эпоха, веяло разными тёплыми и холодными ветрами, — а многие бывшие зэки так и
не уехали из прилагерного мира, из своих медвежьих мест, и правильно сделали. Там они хоть полулюди, в
центральных частях Союза не были бы и ими. Они останутся там до смерти, приживутся и дети как коренные.