Page 746 - Архипелаг ГУЛаг
P. 746

премиальные конечно. Это был  большой удар по карману, но ещё больший по будущему:
               значит, мы становимся не нужны?
                     Именно из–за того, что пал Берия, охранное министерство должно было срочно и въявь
               доказать свою преданность и нужность. Но как?
                     Те  мятежи,  которые  до  сих  пор  казались  охранникам  угрозой,  теперь  замерцали
               спасением:  побольше  бы  волнений,  беспорядков,  чтоб  надо  было  принимать  меры.  И  не
               будет сокращения ни штатов, ни зарплат.
                     Меньше  чем  за  год  несколько  раз  кенгирский  конвой  стрелял  по  невинным.  Шёл
               случай за случаем; и не могло это быть непреднамеренным      453 .
                     Застрелили  ту  девушку  Лиду  с  растворомешалки,  которая  повесила  чулки  сушить
               напредзоннике.
                     Подстрелили старого китайца — в Кенгире не помнили его имени, по–русски китаец
               почти  не  говорил,  все  знали  его  переваливающуюся  фигуру—  с  трубкой  в  зубах  и  лицо
               старого  лешего.  Конвоир  подозвал  его  к  вышке,  бросил  пачку  махорки  у  самого
               предзонника, а когда китаец потянулся взять — выстрелил, ранил.
                     Такой же случай, но конвоир с вышки бросил патроны, велел заключённому собрать и
               застрелил его.
                     Затем  известный  случай  стрельбы  разрывными  пулями  по  колонне,  пришедшей  с
               Обогатительной фабрики, когда вынесли 16 раненых. (А ещё десятка два скрыли свои лёгкие
               ранения от регистрации и возможного наказания.)
                     Тут зэки не смолчали — повторилась история Экибастуза:  3–й лагпункт Кенгира три
               дня не выходил на работу (но еду принимал), требуя судить виновных.
                     Приехала комиссия и уговорила, что виновных будут судить (как будто зэков позовут
               на суд и они проверят!..). Вышли на работу.
                     Но в феврале 1954 года на Деревообделочном застрелили ещё одного — евангелиста,
               как  запомнил  весь  Кенгир  (кажется:  Александр  Сысоев).  Этот  человек  отсидел  из  своей
               десятки 9 лет и 9 месяцев. Работа его была— обмазывать сварочные электроды, он делал это
               в  будке,  стоящей  близ предзонника.  Он  вышел  оправиться  близ  будки —  и  при  этом  был
               застрелен с вышки. С вахты поспешно прибежали конвоиры и стали подтаскивать убитого к
               предзоннику,  как  если  б  он  его  нарушил.  Зэки  не  выдержали,  схватили  кирки,  лопаты  и
               отогнали убийц от убитого. (Всё это время близ зоны Деревообделочного стояла оседланная
               лошадь  оперуполномоченного  Беляева —  «Боро–давки»,  названного  так  за  бородавку  на
               левой щеке. Капитан Беляев был энергичный садист, и вполне в его духе было подстроить
               всё это убийство.)
                     Всё в зоне заволновалось. Заключённые сказали, что убитого понесут на лагпункт на
               плечах. Офицеры лагеря не разрешили. «За что убили?» — кричали им. Объяснение у хозяев
               уже было готово: виноват убитый сам — он первый стал бросать камнями в вышку. (Успели
               ли они прочесть хоть личную карточку  убитого? —  что ему три месяца осталось и что он
               евангелист?..)
                     Возвращение в зону  было мрачно и напоминало, что идёт не о шутках. Там и сям в
               снегу  лежали  пулемётчики,  готовые  к  стрельбе  (уже  кенгирцам  известно  было,  что —
               слишком готовые. ..). Пулемётчики дежурили и на крышах конвойного городка.
                     Это было опять всё на том же 3–м лагпункте, который знал уже 16 раненых за один раз.
               И  хотя  нынче  был  всего  только  один  убитый,  но  наросло  чувство  незащищённости,
               обречённости, безвыходности: вот и год уже почти прошёл после смерти Сталина, а псы его
               не изменились. И не изменилось вообще ничто.
                     Вечером после ужина сделано было так. В секции вдруг выключался свет, и от входной
               двери кто–то невидимый говорил: «Братцы! До каких пор будем строить, а взамен получать


                 453   Очевидно, такое же ускорение событиям придало лагерное руководство и в других местах, например в
               Норильске.
   741   742   743   744   745   746   747   748   749   750   751