Page 92 - Белая гвардия

— Это шестая батарея? — спросил далекий голос.
— Да, да, — с буйной радостью ответил капитан.

Встревоженный голос издалека казался очень радостным и глухим:
— Откройте немедленно огонь по урочищу… — Далекий смутный собеседник квакал по
нити, — ураганный… — Голос перерезало. — У меня такое впечатление… — И на этом
голос опять перерезало.

— Да, слушаю, слушаю, — отчаянно скаля зубы, вскрикивал капитан в трубку. Прошла
долгая пауза.

— Я не могу открыть огня, — сказал капитан в трубку, отлично чувствуя, что говорит он
в полную пустоту, но не говорить не мог. — Вся моя прислуга и трое прапорщиков
разбежались. На батарее я один. Передайте это на Пост.

Еще час просидел штабс-капитан, потом вышел. Очень сильно мело. Четыре мрачных и
страшных пушки уже заносило снегом, и на дулах и у замков начало наметать гребешки.
Крутило и вертело, и капитан тыкался в холодном визге метели, как слепой. Так в
слепоте он долго возился, пока не снял на ощупь, в снежной тьме первый замок. Хотел
бросить его в колодец за сторожкой, но раздумал и вернулся в сторожку. Выходил еще
три раза и все четыре замка с орудий снял и спрятал в люк под полом, где лежала
картошка. Затем ушел в тьму, предварительно задув лампу. Часа два он шел, утопая в
снегу, совершенно невидимый и темный, и дошел до шоссе, ведущего в Город. На шоссе
тускло горели редкие фонари. Под первым из этих фонарей его убили конные с хвостами
на головах шашками, сняли с него сапоги и часы.

Тот же голос возник в трубке телефона в шести верстах от сторожки на запад, в
землянке.

— Откройте… огонь по урочищу немедленно. У меня такое впечатление, что неприятель
прошел между вами и нами на Город.

— Слушаете? слушаете? — ответили ему из землянки.
— Узнайте на Посту… — перерезало.
Голос, не слушая, заквакал в трубке в ответ:

— Беглым по урочищу… по коннице…

И совсем перерезало.
Из землянки с фонарями вылезли три офицера и три юнкера в тулупах. Четвертый
офицер и двое юнкеров были возле орудий у фонаря, который метель старалась погасить.
Через пять минут пушки стали прыгать и страшно бить в темноту. Мощным грохотом они
наполнили всю местность верст на пятнадцать кругом, донесли до дома №13 по
Алексеевскому спуску… Господи, дай…
Конная сотня, вертясь в метели, выскочила из темноты сзади на фонари и перебила всех
юнкеров, четырех офицеров. Командир, оставшийся в землянке у телефона, выстрелил
себе в рот.
Последними словами командира были:

— Штабная сволочь. Отлично понимаю большевиков.

Ночью Николка зажег верхний фонарь в своей угловой комнате и вырезал у себя на
двери большой крест и изломанную надпись под ним перочинным ножом: «п.Турс. 14-го
дек. 1918 г. 4 ч. дня».
«Най» откинул для конспирации на случай, если придут с обыском петлюровцы.

Хотел не спать, чтобы не пропустить звонка, Елене в стену постучал и сказал: