Page 12 - Собрание рассказов

— Нет, — говорит. — Хозяин автобуса любит наличные. Если я стану за билеты
птичьи яйца брать или другую какую живность, он, пожалуй, меня выгонит. Пойди-ка сядь
на место, как мистер Фут го…
Я ходом к двери, но он догнал меня: перепрыгнул через загородку и хотел за рубашку
поймать, да я увернулся, дернул нож из кармана (он всегда со мной) — рраз! — и раскрыл:
«Тронь, — говорю, — попробуй — я тебе руки-то как раз отхвачу», — и к двери, хотел
проскочить, да куда! Ни разу не видел, чтобы взрослые такими резвыми были, а этот почти
как Пит бегал. Он дверь загородил: сам спиной к ней стоит, а другого пути нет. И он мне
сказал: «А ну-ка, иди обратно и сиди где сидел».
И там не было другого пути. А он стоит и стоит. Ну, я пошел обратно и сел. И тут,
вроде, в вокзал битком народу налезло. А это полицейский пришел с двумя тетками в шубах,
и с утра пораньше накрашены. Но видно было, что их сейчас только разбудили, и будто им
это вовсе не нравится — старухе и другой, помоложе, — и глядят на меня.
— У него даже пальто нет! — старая говорит. — Как же он, господи, сюда добрался
один?
— Спросите у него, — полицейский отвечает, — а я ничего не добился, твердит только,
дескать, брат в Мемфисе, и он туда хочет.
— Это точно, — я кивнул, — мне в Мемфис надо, сегодня.
— Ну, конечно, надо, — старая говорит, — а ты уверен, что в Мемфисе брата своего
найдешь?
— Небось, найду. Он один у меня, брат-то, и всю жизнь вместе жили. Небось, узнаю,
как увижу.
А старая глянула на меня и говорит: «Не похож он на мемфисского».
— Так он, может, и не мемфисский, — полицейский ей отвечает. — А, в общем, кто его
знает. Много их бродит, и мальчишек, и девчонок, и техасских, и миссурийских, сегодня
здесь, завтра там, лишь бы где-нибудь поесть перехватить, — бывает, такого карапуза
встретишь, что он еще и ходить-то как следует не умеет. Этот-то уверен: в Мемфисе у него,
видите ли, брат, да и все тут. Что я могу? — пошлю его туда, пусть ищет.
— Правильно, — старая кивнула, а та, помоложе, села рядом, открыла сумочку,
достала ручку, достала бумагу — листки какие-то, а старая опять:
— Ну, милый, надеюсь, ты найдешь брата, а нам тут надо твою историю
зарегистрировать. Нам надо знать твою фамилию, и где ты родился, и когда умерли твои
родители, и как зовут твоего брата.
— Не нужно мне ваших историй, — говорю. — Мне только до Мемфиса добраться, и
все: мне сегодня туда надо.
— Видите? — это полицейский опять влез. И вроде ему нравится, как я говорю. — Я ж
вам рассказывал.
— Вам везет, миссис Хэбэршем, — кондуктор говорит, — пожалуй, пулемета у него
нет, зато нож… нож у него проворный, хоть кому удружит.
А старая все смотрит и смотрит на меня.
— Ну, хорошо, — говорит. — Ладно. Уж не знаю, что и делать.
— Я знаю, — это кондуктор опять. — Куплю ему билет за собственный счет, огражу
пассажиров от смертоубийства. Пусть мистер Фут подтвердит, что я гражданское мужество
проявил, возместят же мне убытки… а, может, и медаль дадут, а? Мистер Фут?
А на него никто и внимания не обращает. Старая все стоит — уставилась на меня. «Ну,
ладно, — говорит. — Ладно». А потом вдруг вынула доллар из кошелька и дает кондуктору:
«Надеюсь, он по детскому билету ездит?» — спрашивает.
А кондуктор говорит: «Н-да. Не знаю уж, как и быть. Уволить ведь могут. Скажут:
„Почему не упакован? Почему надписи нет — „взрывоопасно“? Ну да ладно, рискну“».
Ушли они. Только полицейский снова вернулся, сэндвич мне дал. «Найдешь брата,
уверен?» — спрашивает.
— Да как же не найду? — отвечаю. — Ну, я его не увижу, так он меня увидит. Что ж,