Page 14 - Собрание рассказов

бритвенным ремнем, говорит: «Ладно, ладно. Убери нож, парень. У нас ни у кого нет
оружия. Человек не должен драться с безоружными».
Его я мог слушать. Он разговаривал со мной, как Пит. «Отпустите мальца, — говорит.
Они отпустили. — В чем хоть загвоздка?» Я рассказал. «Так. — Он подумал. — И ты пришел
проведать его, пока он не уехал, да?»
— Не, — отвечаю. — Я пришел…
Но он уже отвернулся к первому солдату, а тот палец носовым платком оборачивает.
— Есть он у нас? — спрашивает.
Первый порылся в бумагах и говорит: «Есть. Вчера записан. Он в полку, который
отправляется в Литтл-Рок».
Солдат посмотрел на часы, они ремешком к руке у него были пристегнуты, и говорит:
«Поезд отходит минут через пятьдесят. Они все уже на станции сейчас, знаю я этих
деревенских парней».
— Вызовите его сюда, — тот, с бритвенным ремнем, говорит. — Позвоните, попросите
проводника достать такси. — И мне: — Пойдем, — говорит. — со мной.
Там была другая комната — в глубине, и тоже стоял стол и стулья. Мы сели, и солдат
закурил, но недолго сидели: я Питовы шаги сразу узнал, как услышал. Солдат отворил дверь,
и Пит вошел. И он был не в солдатском. Такой же, как вчера, когда садился в автобус, а
только мне показалось — неделя пронеслась, столько всего было и столько я
пропутешествовал. Вот он, здесь, глядит на меня, и будто из дома не уезжал, даром что мы в
Мемфисе сидим, по дороге в Пирл-Харбор.
— Ты что здесь вытворяешь? — спрашивает.
И я сказал ему: «Вам нужны вода и дрова — готовить пищу, а я могу дрова рубить и
воду носить».
— Нет, — говорит Пит. — Ты поедешь домой.
— Нет, Пит, — отвечаю. — Я тоже должен ехать. Вместе с тобой. Душа ведь болит…
— Нет, — говорит Пит. Он поглядел на солдата. — Просто не знаю, что с ним
стряслось, лейтенант. В жизни он ни на кого нож не подымал. — Он глянул на меня, — Ты
зачем человека поранил?
— Не знаю, — говорю. — Я должен был. Я должен был тебя найти.
— Ладно, — говорит Пит. — Но никогда больше так не делай, слышишь? Держи свой
нож в кармане и не вынимай. Если я услышу, что ты поднял на кого-нибудь нож, приеду, где
бы я ни был, и выбью из тебя эту дурь, понял?
— Я бы кому хошь глотку перерезал, только бы ты вернулся, — говорю. — Пит, —
говорю. — Пит!
— Нет, — сказал Пит, — Теперь его голос не был суровым, просто спокойным, и я
понял: ничего уже не изменишь. — Ты должен вернуться домой. Ты должен заботиться о
маме и о моих десяти акрах. Я хочу, чтобы ты вернулся. Сегодня. Слышишь?
— Слышу, — говорю.
— А доберется он до дому один? — спросил солдат.
— Сюда-то один добрался, — ответил Пит.
— Небось, доберусь, — сказал я. — В одном месте живу. Небось, оно на месте стоит.
Пит вынул доллар из кармана и протянул мне.
— Вот, купи билет прямо до нашего дома. И слушайся лейтенанта. Он посадит тебя на
автобус. Поезжай домой и заботься о маме, и присматривай за моими десятью акрами, и
держи свой нож в кармане, понял?
— Да, Пит, — говорю.
— Ну, ладно, — сказал Пит. — Надо идти. — Но теперь он не сворачивал мне шею. Он
просто положил мне руку на голову и постоял так с минуту. И — гадом мне быть — он
нагнулся и поцеловал меня, и я услышал шаги, и хлопнула дверь, и я не смотрел вслед, и все
кончилось, и я сидел и притрагивался рукой к тому месту, куда Пит поцеловал меня, да
солдат глядел в окно и чуть покашливал. Он сунул руку в карман и протянул мне что-то, и