Page 13 - Собрание рассказов

он меня не знает?
Тогда и полицейский ушел, а я сэндвич стал есть. Народу в вокзал набивалось все
больше, а потом кондуктор сказал, что пора ехать, я влез в автобус — совсем как Пит вчера,
и мы тронулись.
И я разные города видел. Автобус здорово разошелся, а я вдруг понял: спать хочу —
сил нет! Так ведь сколько было смотреть всего — какой уж тут сон. Автобус из
Джефферсона выбрался — и пошло: поля, леса, мимо, и вдруг опять город, и этот мимо, и
опять поля и леса, а гляди, уж опять город, и склады, и водокачки, и фабрики, а потом мы
вдоль насыпи поехали, и я видел, как семафор семафорил, и поезд шел, а вот опять город, и
еще, и еще, и я совсем носом клюю, — да нельзя мне было спать. И тут начался Мемфис.
Автобус ехал и ехал, и пошли склады. А это и не Мемфис вовсе был, и мы ехали мимо
водокачек, труб, фабрик, и если это были лесопилки или ткацкие фабрики, то я в жизни
таких больших не видал и так много; а уж где они столько хлопку берут или бревен, чтоб
работать, я и вовсе не знаю.
А потом я увидел Мемфис. Тут уж я сразу узнал. Он вырастал и уходил вверх. Будто
десяток Джефферсонов собрались вместе и растут к небу, — выше любой горы по всей
Йокнапатофе. И вот мы въехали в город, и автобус пополз и останавливался каждую минуту,
и машины так и порскали со всех сторон, а народу было на улицах — ну, тьмущая тьма,
небось всё Миссисипи в тот день туда съехалось: хорошо хоть кондуктор в Джефферсоне
остался, чтоб билет мне продать; и еще эти тетки, — интересно, почему они в Мемфис не
уехали? И тут автобус совсем остановился. Это была другая автобусная станция, здорово
больше, чем которая в Джефферсоне. Я сказал: «Порядок. Где тут вступают в армию?»
— Что? — спросил кондуктор. И я повторил: «Где тут вступают в армию?»
— А-а, — говорит, и растолковал, как пройти. Я сперва боялся, что не найду в таком
большом городе, да все обошлось, я и переспросил-то, может, раза два. И пришел. И
обрадовался, сил нет, а то люди бегут — целая толпа, машины несутся, шум, гром… а теперь
уж недолго, думаю; только если и в армию вступило столько же народу, сколько здесь по
улицам бегает, то пусть бы Пит меня первый увидел. Ну, вошел я, значит, в комнату. А Пита
нет.
Не было его там. Солдат сидел — с нашивкой на рукаве, писал; да напротив стояли
двое, и, может, еще кто-то был. Вроде, помнится, были какие-то.
Я подошел к столу, где солдат писал, и говорю: «Где Пит?» Он поднял глаза, и я сказал:
«Мой брат. Пит Гриер. Он где?»
— Что? — солдат спрашивает. — Кто?
Я ему объясняю: «Пит, вступил вчера в армию и едет в Пирл-Харбор, а я с ним. Отстал
малость. Вы куда его дели?» Тут они все стали на меня глядеть, но я не обращаю внимания.
«Ну так что, — говорю. — Он где сейчас?»
Солдат писать перестал, руки по столу разложил: «Вот как? — говорит. — И ты,
значит, тоже?»
— Да, — объясняю. — Им нужны дрова и вода. Я буду носить воду и рубить дрова. Ну,
где Пит?
Солдат встал. «Тебя кто пустил? — спрашивает. — Вали-ка отсюда».
— На-ка, — говорю, — выкуси! Где Пит?
Гадом быть, он еще ловчей, чем кондуктор, оказался; не через стол ведь летел —
вокруг бежал, а я и опомниться не успел: только отпрыгнул, выхватил нож… ну и пырнул;
он заорал, держится за руку, ругается.
Один солдат схватил меня сзади, я и ему хотел сунуть, да не достал.
И еще схватили — тоже сзади, а тут дверь открылась, и новый солдат вошел, и у него
ремень, вроде как для правки бритв, через плечо.
— Какого черта? — говорит.
— Этот пащенок ножом меня пырнул, — это первый скулит.
Я бы его и еще разок пырнул, а они вон — двое на одного, да сзади. А который с