Page 172 - Собрание рассказов

оскорбленно-испуганным выражением на лице. Затем свалился ничком, опрокинув кувшин.

VIII

Негромко переговариваясь, они наклонились над негром — Видаль в своей белопенной
рубашке, отец и младший сын.
— Придется нам тащить его, — сказал отец.
Они поставили негра на ноги. Своей левой рукой Видаль вздернул негру голову, затряс
его.
— Джубал, — сказал Видаль.
Негр неуклюже взмахнул, отбиваясь, рукой.
— Отстань, — пробормотал он. — Пусти.
— Джубал! — сказал Видаль.
Негр неожиданно и зло замолотил руками воздух.
— Пусти. Я вождю скажу. Вождю. — И обмяк, бормоча: — Быдло полевое. Рабы
черные.
— Придется тащить, — сказал отец.
— Да, — сказал Видаль. — Уж извините. Мне следовало предупредить вас. Но я не
думал, что есть еще кувшин и что он к нему получит доступ.
Он нагнулся и поддел свою единственную руку негру под плечи.
— Отойдите, — сказал отец. — Мы с Юлом понесем.
Отец и паренек подняли негра. Видаль открыл дверь. Они вышли — в высокий черный
холод. Ниже на скате холма смутно маячила конюшня
Они понесли негра к конюшне.
— Выводи лошадей, Юл, — сказал отец.
— Лошадей? — сказал Видаль. — Он сейчас не усидит в седле. Упадет.
Они глядели, не видя друг друга, — голос на голос — в холодной, льдистой тишине.
— Так не едете сейчас? — сказал отец.
— Уж извините. Вы сами видите, что не могу. Придется пробыть здесь до рассвета,
пока он не протрезвится. Тогда и поедем.
— Оставьте его здесь. Оставьте ему лошадь, а сами езжайте. Он всего только негр.
— Извините. Не могу — после всех этих лет. — Был в голосе Видаля призвук усмешки,
почти блажи, но звучала в нем и неукротимая усталость. — Четыре года я с ним маялся;
домаюсь уж, пожалуй, до конца.
— Я вас предупредил, — сказал отец.
— Благодарю вас. На рассвете мы уедем. Может быть, Юл будет так добр, поможет
мне втащить его на сеновал.
— Положь негра, Юл, — сказал отец (уже с расстояния).
— Здесь он замерзнет, — сказал Видаль. — Надо его на сеновал.
Он поднял негра с земли, прислонил к стене и нагнулся, чтобы вскинуть вялое тело
себе на закорки. Почему так легко пошла на спину ноша, он понял, лишь услыхав снова
голос отца:
— Юл. Отойди.
— Да. Отойди, — спокойно сказал Видаль. — Я справлюсь, подыму его по лестнице.
Ему слышно было дыханье паренька, быстрое, юное, учащенное — быть может, от
волнения. Но Видаль не стал задумываться ни над этим, ни над слегка надрывным тоном,
каким Юл произнес:
— Я помогу вам.
Видаль не стал и на это возражать. Расшевелил негра легкими ударами по щекам, и
вдвоем, ставя ноги негра на перекладины лестницы, они стали толкать его вверх. На полпути
негр заартачился, опять стал отбиваться.
— Я пож-жалуюсь. Вождю. Барыне скажу. Быдло. Рабы черные.