Page 54 - Собрание рассказов

Ты это сделаешь?
— Да. Хорошо. Если мы не будем доверять друг другу, нам незачем вступать в брак.
— Ну конечно. Мы должны доверять друг другу. — Она отпустила его руку и
поглядела на него внимательно, задумчиво, с холодным презрительным удивлением. — И ты
сделаешь так, чтобы мама поверила?..
— Можешь на меня положиться. Ты же знаешь.
— Да, знаю. — Неожиданно она протянула ему руку. — Прощай.
— Прощай?
Она снова прижалась к нему и поцеловала.
— Осторожнее, — сказал он. — Кто-нибудь увидит…
— Да нет, конечно же, до свидания. Потом я тебе все объясню. — Она отстранилась,
глядя на него задумчиво и рассеянно. — Надеюсь, что затрудняю тебя в последний раз. А
может, это тебе и окупится. Прощай.
Это было в четверг вечером. В субботу утром, на рассвете, когда Поль остановил
машину перед домом, Элли, словно материализовавшись из тьмы, уже бежала к нему по
газону. Она вскочила в машину прежде, чем он успел выйти и открыть дверцу, и вжалась в
сиденье, наклонившись вперед, напряженная, как зверь перед прыжком.
— Скорей! — сказала она. — Скорей! Скорей!
Но он еще помедлил.
— Ты помнишь? Я говорил тебе, что будет означать, если я вернусь. Значит,
договорились?
— Помню. Я уже не боюсь. Скорей! Скорей!
И вот теперь, десять часов спустя, когда дорожные знаки неотвратимо придвигали
Миллз-сити все ближе и ближе, она сказала:
— Так ты на мне не женишься? Нет?
— Сколько раз тебе повторять?
— Ну да. Только я не верила. Все не верила. Думала, если я… ну, после… Теперь я уже
ничего больше сделать не могу, ведь так?
— Ничего, — сказал он.
— Ничего, — повторила она и начала смеяться, все громче и громче.
— Элли! — сказал он. — Перестань!
— Ладно, — сказала она. — Я просто вспомнила про бабушку. Я совсем о ней забыла.
Остановившись на лестничной площадке, Элли послушала, как Поль разговаривает
внизу, в гостиной, с ее дядей и теткой. Она стояла неподвижно, задумавшись, и в позе ее
было что-то монашеское, непорочное, будто на мгновение ей удалось где-то спрятаться и
забыть, откуда и куда она идет. Затем часы в прихожей пробили одиннадцать, и она тихо
поднялась по ступенькам, подошла к комнате двоюродной сестры, где ей предстояло
провести ночь, и вошла в дверь. В низком кресле перед туалетным столиком, уставленным
легкомысленными вещицами молоденькой девушки — флакончиками, пудреницами,
фотографиями, — рядом с зеркалом, из рамы которого высовывался веер программок
танцевальных вечеров, сидела бабушка. Элли остановилась. Они молча смотрели друг на
друга — казалось, целую вечность, — потом старуха заговорила:
— Тебе было мало обманывать родителей и друзей, ты еще привезла негра в дом моего
сына.
— Бабушка! — сказала Элли.
— Посадила меня за один стол с негром.
— Бабушка! — пронзительным шепотом крикнула Элли, и ее измученное лицо
исказила гримаса. Она прислушалась. По лестнице приближались шаги, голоса ее тетки и
Поля. — Тссс! — крикнула Элли. — Тс-с-с!
— Что?! Что ты сказала?
Элли подбежала к креслу, наклонилась и положила пальцы на узкие, бескровные
старушечьи губы, и они молча смотрели в глаза друг другу — одна в ярости упорства, другая