Page 68 - Собрание рассказов
P. 68

— Дай никель — скажу, — сказал я.
                     Рози поглядела на свой подарок.
                     — Никеля-то у меня нет, — сказала она. — А вот утром на рождество мистер Родни как
               отдаст мне мои десять центов, тогда и никель найдется.
                     — Ты тогда и так будешь знать, чего там есть, и мне не заплатишь, — сказал я. — Поди
               лучше одолжи никель у мамы.
                     Тут Рози хвать меня за руку.
                     — А  вот  давай  марш  в  ванну, —  сказала  она. —  Ишь  добытчик  какой.  Небось,  к
               двадцати  одному  году  обязательно  разбогатеешь,  одна  надежда  на  закон  —  либо  деньги,
               либо тебя законно изничтожат.
                     Ну,  я  пошел  купаться,  пришел  обратно  и  снова  гляжу:  подарки  рассыпаны  на
               папысмаминой постели, прямо пахнет рождеством, а как завтра начнут салюты палить, так и
               слышно станет, что уже совсем рождество. Только ночку потерпеть, и будет утро, и мы все
               сядем на поезд, кроме папы, ему аж до самого сочельника нужно быть на своем извозчичьем
               дворе, а мы поедем к дедушке, и снова будет вечер, а там, глядишь, и рождество, и дедушка
               станет снимать подарки с елки, и подзывать нас, а там есть мой подарок дяде Родни, из моих
               десяти центов купленный, и чуть погодя дядя Родни раскроет дедушкин секретер и хлопнет
               дедушкиного  тоника,  а  я  ему  чего-нибудь  помогу,  и  он,  может,  мне  за  это  опять  даст  не
               какой-нибудь никель, а четвертак, как прошлым летом, когда он гостил у нас с мамой и мы
               делали дело с миссис Такер, пока он не уехал домой и там поступил в давильную компанию;
               вот будет здорово. А может, и не четвертак, а полдоллара, и прямо сил никаких нет ждать.
                     — Господи Иисусе, ну прямо сил нет ждать, — сказал я.
                     — Что ты сказал? — закричала Рози. — Иисусе? — закричала она. — Иисусе? Вот как
               твоя  мама  узнает,  что  ты  всуе  поминаешь  имя  божье,  так  у  тебя  сразу  сил  прибавится.
               Никель ему подавай! Сам давай никель, а то как раз пойду ей все расскажу.
                     — За никель-то я и сам пойду ей все расскажу, — сказал я.
                     — Марш  в  постель! —  закричала  Рози. —  Это  ж  надо,  семилетний  мальчишка,  а
               ругается всуе!
                     — Обещай,  что  ты  ей  ничего  не  скажешь,  и я  тебе  скажу,  что  для  тебя  завернуто,  а
               никель, ладно уж, дашь мне утром на Рождество, — сказал я.
                     — Марш в постель! —  закричала Рози. — Дождешься у меня со своим никелем! Вот
               если б хоть кто из вас надумал бы потратить десять центов на подарок дедушке вашему, вот
               тут бы и я никеля не пожалела.
                     — Дедушка вовсе и не хочет подарков, — сказал я. — Он совсем старенький.
                     — Ага, — сказала Рози. — Старенький совсем, да? А если все рассудят, что ты больно
               молоденький и никелей вовсе не хочешь, это как будет, а?
                     Ну, Рози выключила свет и ушла, а подарки все равно было видно, камин-то остался
               гореть: и подарки для дяди Родни, и для бабушки, и для тети Луизы и тетилуизиного мужа
               дяди Фреда, и для ихних Луизы и Фреда и еще малыша, и для дедушкиной кухарки, и для
               нашей, ну для Рози, а дедушке, может, и правда надо бы подарок, только пусть бы тетя Луиза
               купила, раз они с дядей Фредом живут у дедушки, или пусть дядя Родни, он тоже там живет.
               Для  папы-то  с  мамой  у  дяди  Родни  всегда  был  подарок,  а  дедушке,  небось,  и  ни  к  чему
               подарки  от  дяди  Родни,  а  то  я  один  раз  спросил  маму,  почему  это  дедушка  всегда  так
               посматривает, чего дядя Родни ей с папой подарил, и потом очень сердится, а папа давай
               смеяться, а мама ему говорит, что постыдился бы, дядя Родни виноват разве, что у него хоть
               сердце золотое, да кошелек пустой, а папа ей, что да, дядя Родни уж точно не виноват, он не
               как некоторые, он из кожи лезет, чтоб деньги добыть, и чего-чего не пытал, только работать
               не пробовал, а что если мама припомнит кое-какие делишки двухлетней давности, то дяде
               Родни не худо бы и сказать спасибо, что у него есть один родственник, у которого сердце,
               может,  и  не  золотое,  или  как  там  мама  изволила  выразиться,  зато  в  кошельке  нашлось
               пятьсот долларов, а мама сказала, что вот пусть только папа скажет, будто дядя Родни украл
               эти  деньги,  его  просто  хотели  в  ложке  воды  утопить,  папа  это  и  сам  знает,  а  что  папа  и
   63   64   65   66   67   68   69   70   71   72   73