Page 21 - Глазами клоуна

множестве красивых вещей, которые купил бы ей, будь у меня деньги. Уже давно, стоя перед
витринами дорогих магазинов и рассматривая юбки и кофточки, туфли и сумки, я
представлял себе, как бы она выглядела, имея их. Но у отца Марии были такие строгие
понятия о деньгах, что я не осмелился бы сделать ей подарок. Как-то раз он сказал мне:
— Ужасно быть бедняком; худо также, когда тебя засасывает бедность, а ведь это
случается с большинством людей.
— А быть богатым? — спросил я. — Быть богатым хорошо? — Я покраснел. Он зорко
взглянул на меня и тоже покраснел.
— Дорогой мой, плохо тебе придется в жизни, если ты не перестанешь мыслить. Будь у
меня достаточно мужества и веры в то, что на земле еще можно кое-что исправить... знаешь,
как бы я поступил?
— Нет, — сказал я, — не знаю.
— Я основал бы, — ответил он и снова покраснел, — какую-нибудь специальную
организацию для защиты подростков из богатых семей. А наши олухи считают, что
категория «деклассированный элемент» непременно связана с бедностью.
Обо многом я успел передумать, наблюдая за одевающейся Марией. Она была сама
естественность, и это радовало меня и в то же время печалило. В те времена, когда мы с ней
кочевали по гостиницам, я утром всегда оставался в постели: мне хотелось видеть, как
Мария моется, как она одевается, и, если ванная комната была неудачно расположена, так
что, лежа в кровати, я не видел, что там происходит, я влезал в ванну. В то первое утро мне
вовсе не хотелось вставать, я лежал бы так до скончания века и смотрел, как она одевается.
Она тщательно вымыла шею, руки, грудь, на совесть почистила зубы. Сам я уклоняюсь, как
могу, от умыванья по утрам, а чистить зубы для меня до сих пор сущее наказание. Куда
лучше принять ванну, но мне всегда нравилось смотреть, как все это проделывала Мария,
она была такой чистюлей, и все выходило у нее так естественно, даже чуть заметное
движение руки, когда она завинчивала крышку на тюбике с зубной пастой. Я вспомнил
своего брата Лео, очень набожного, добросовестного, аккуратного и всегда
подчеркивающего, что он «верит в меня». Он тоже сдавал выпускные экзамены и, пожалуй,
немного стыдился, что сдает их в положенные девятнадцать лет, в то время как я в двадцать
один все еще торчу в шестом классе и воюю с лживым толкованием «Песни о Нибелунгах».
Кстати, Лео был знаком с Марией — они встречались в каких-то своих кружках, где
молодые католики и молодые протестанты проводили дискуссии о демократии и о
веротерпимости. В ту пору и мне и Лео наши родители все еще казались дружными
супругами, стоявшими, так сказать, во главе рода. Когда Лео узнал, что у отца уже лет десять
— любовница, он пережил ужасное потрясение. Для меня это тоже было потрясением, но
отнюдь не моральным, я уже понимал, как тяжко быть женатым на моей матери с ее
фальшивым сладким голосом, с ее бесконечными «и» и «е». Мать почти никогда не
произносила слов, в которых встречались бы звуки «а», «о» или «у», даже имя «Лео» она
переделала в «Ле», и в этом была вся она. У нее было два излюбленных выражения: первое
— «Мы по-разному смотрим на вещи», и второе — «В принципе я права, но готова уточнить
некоторые детали». То обстоятельство, что у отца была возлюбленная, потрясло меня скорее
в плане эстетическом: с его обликом это никак не вязалось. Отец мой не отличается ни
страстностью натуры, ни особым жизнелюбием, и если отказаться от мысли, что та дама
является чем-то вроде сиделки при нем или же банщицы для омовения души (что явно не
согласуется с патетическим словом возлюбленная), то вся нелепость заключается как раз в
том, что отцу вообще не идет любовница. На самом деле его любовница была приятная,
красивая, но не обремененная особым интеллектом певичка, которой он даже не решался
протежировать ни в получении выгодных контрактов, ни в устройстве концертов. Для этого
он был чересчур правильным человеком. Вся эта история казалась мне изрядно запутанной, а
Лео, между тем, страдал. Его идеалы были поколеблены; мать не нашла ничего лучшего, как
охарактеризовать состояние Лео словами: «Ле переживает кризис», а когда он вскоре
написал контрольную работу на «неудовлетворительно», она решила свести его к психиатру.