Page 195 - Хождение по мукам. Хмурое утро

молча заплакала. Она очень устала и была голодна. Предстоящие трудности и
сложности показались непреодолимыми для ее силенок. Ей вспомнилась милая,
обожаемая, покосившаяся хатенка около школы, палисадник, холмистое поле за
плетнем… Веник у порога, кадка с водой в сенях, зеленоватый свет сквозь листву в
окошке, падающий на детские тетрадки… Беспечные, веселые дети, любимый мальчик –
Иван Гавриков…
Почему нельзя было там остаться навсегда?

Катя слезла с кровати, чтобы принести немного воды, – размочить сухую булочку,
привезенную из Киева. Но даже стакана не нашлось, чтобы начать жить! Катя уже
сердито вытерла глаза и пошла к бледному человеку.
Тихонько постучав, она сказала тоненьким голосом:
– Простите, пожалуйста, я вам все мешаю…

Он медленно подошел, отворил дверь и, будто с трудом соображая, пристально глядел на
Катю.

– Простите, пожалуйста, нет ли у вас стакана, мне хочется пить.

– Меня зовут Маслов, товарищ Маслов, – сказал он. – Какой вам нужен стакан?
– Какой-нибудь лишний…
– Хорошо…

Он пошел в глубь комнаты, оставив дверь открытой, и Катя увидела много книг на
прогнувшихся полках из неструганых досок, раскрытые книги и рукописи на
письменном столе, жалкую железную койку, на которой тоже валялись книги, мусор на
полу и пожелтевшие газеты на окошках. Маслов все так же замедленно вернулся к Кате
и подал ей грязный стакан:

– Можете его взять совсем…

В кухне Катя с трудом пробралась к раковине, доверху заваленной мусором, но вода шла.
Вымыв стакан, Катя с наслаждением напилась и вернулась к себе. Ей захотелось –
раньше, чем съесть булочку, – отворить окна и хотя бы немного помыться. Но отодрать
замазанные рамы оказалось нелегко. Катя долго возилась, ковыряла, колотила ножкой
от стула по шпингалетам, громко вздыхала. На шум явился Маслов и некоторое время с
тихим изумлением глядел на Катю.

– Зачем вам понадобилось отворять окошки?
– Здесь можно задохнуться.

– Вы думаете, уличный воздух будет чище? Пыль и смрад. По всем дворам гниет… Не
советую. – Катя выслушала это, стоя на подоконнике, поджала губы и опять принялась
стучать ножкой от стула. – Предположим, вы отворите, а на ночь опять придется
затворять… Зачем лишние усилия…

Шпингалет, наконец, поддался. Катя соскочила с подоконника, распахнула окно и
высунулась, жадно вдыхая уличный воздух.
– Да, да, – раздумчиво проговорил Маслов, – проблему города мы не решили. – Колени
его вдруг, дрыгнув, подогнулись, он оглянулся – куда бы сесть – и прислонился к косяку,
засунул большие пальцы за шнурок, слабо перепоясывавший его холщовую несвежую
рубашку. – Стаял снег, и вся грязь, мусор, собачья, кошачья и даже лошадиная падаль
осталась на улицах и дворах… Кое-что смыло дождями, но это не решение проблемы…
Катя перебила его:

– Скажите, ванная у вас действует?

– Понятия не имею… Жил здесь одно время водопроводчик… По воскресеньям возился
на кухне и в ванной – в порядке личной инициативы, но ушел на фронт…