Page 28 - Котлован

— Главный — Ленин, а второй — Буденный. Когда их не было, а жили одни буржуи,
то я и не рожалась, потому что не хотела. А как стал Ленин, так и я стала!
— Ну, девка, — смог проговорить Сафронов. — Сознательная женщина — твоя мать!
И глубока наша советская власть, раз даже дети, не помня матери, уже чуют товарища
Ленина!
Безвестный мужик с желтыми глазами скулил в углу барака про одно и то же свое горе,
только не говорил, отчего оно, а старался побольше всем угождать. Его тоскливому уму
представлялась деревня во ржи, и над нею носился ветер и тихо крутил деревянную
мельницу, размалывающую насущный, мирный хлеб. Он жил так в недавнее время, чувствуя
сытость в желудке и семейное счастье в душе; и сколько годов он ни смотрел из деревни
вдаль и в будущее, он видел на конце равнины лишь слияние неба с землею, а над собою
имел достаточный свет солнца и звезд.
Чтобы не думать дальше, мужик ложился вниз и как можно скорее плакал льющимися
неотложными слезами.
— Будет тебе сокрушаться-то, мещанин! — останавливал его Сафронов. — Ведь здесь
ребенок теперь живет, иль ты не знаешь, что скорбь у нас должна быть аннулирована!
— Я, товарищ Сафронов, уж обсох, — заявил издали мужик. — Это я по отсталости
растрогался.
Девочка вышла с места и оперлась головой о деревянную стену. Ей стало скучно по
матери, ей страшна была новая одинокая ночь, и еще она думала, как грустно и долго лежать
матери в ожидании, когда будет старенькой и умрет ее девочка.
— Где живот-то? — спросила она, обернувшись на глядящих на нее. — На чем же я
спать буду?
Чиклин сейчас же лег и приготовился.
— А кушать! — сказала девочка. — Сидят все, как Юлии какие, а мне есть нечего!
Жачев подкатился к ней на тележке и предложил фруктовой пастилы, реквизированной
еще с утра у заведующего продмагом.
— Ешь, бедная! Из тебя еще неизвестно что будет, а из нас
— уже известно.
Девочка съела и легла лицом на живот Чиклина. Она побледнела от усталости и,
позабывшись, обхватила Чиклина рукой, как привычную мать.
Сафронов, Вощев и все другие землекопы долго наблюдали сон этого малого существа,
которое будет господствовать над их могилами и жить на успокоенной земле, набитой их
костьми.
— Товарищи! — начал определять Сафронов всеобщее чувство. — Перед нами лежит
без сознанья фактический житель социализма. Из радио и прочего культурного материала
мы слышим лишь линию, а щупать нечего. А тут покоится вещество создания и целевая
установка партии — маленький человек, предназначенный состоять всемирным элементом!
Ради того нам необходимо как можно внезапней закончить котлован, чтобы скорей
произошел дом и детский персонал огражден был от ветра и простуды каменной стеной!
Вощев попробовал девочку за руку и рассмотрел ее всю, как в детстве он глядел на
ангела на церковной стене; это слабое тело, покинутое без родства среди людей, почувствует
когда-нибудь согревающий поток смысла жизни, и ум ее увидит время, подобное первому
исконному дню.
И здесь решено было начать завтра рыть землю на час раньше, дабы приблизить срок
бутовой кладки и остального зодчества.
— Как урод я только приветствую ваше мнение, а помочь не могу, — сказал Жачев. —
Вам ведь так и так все равно погибать
— у вас же в сердце не лежит ничто, лучше любите что-нибудь маленькое живое и
отравливайте себя трудом. Существуйте пока что!
Ввиду прохладного времени Жачев заставил мужика снять армяк и одел им ребенка на
ночь; мужик же всю свою жизнь копил капитализм — ему, значит, было время греться.