Page 108 - Живые и мертвые

другое время эта ноша не показалась бы страшной и одному Синцову, но сейчас двое
ослабевших мужчин после четырех часов такой ходьбы чувствовали себя обессиленными, и
Синцов жалел, что они с самого начала не остановились, чтобы вырубить и связать носилки.
Все равно не миновать это делать на привале!
Всем спасшимся в первые минуты там, на шоссе, теперь каждый шаг в ту или другую
сторону сулил другие случайности и опасности, другую жизнь и другую смерть.
Те, кто забился в гущу леса, слева от дороги, чтобы дожидаться там ночи, были на
закате расстреляны прочесывавшими лес автоматчиками. Может быть, в другом случае
немцы и взяли бы пленных, но чья-то случайная или, наоборот, на редкость хладнокровная
пуля наповал уложила наблюдавшего побоище с башни своего танка командира танкового
полка СС, и немцы беспощадно рассчитывались за эту неожиданность.
Наоборот, те, что убежали, казалось бы, в самое ненадежное место, в мелкий кустарник
справа от дороги, остались живы: немцы не искали их там, и они той же ночью вышли за
внешнюю сторону немецкого кольца.
Несколько бойцов, собравшихся через час после катастрофы вокруг лейтенанта
Хорышева, не теряя времени, пошли под его командой назад и к вечеру встретили танкистов
из бригады Климовича, вместе с которыми им теперь предстояло выходить из нового
окружения.
Те, кто, попав в лес, двинулся через него прямиком на север, думая уйти подальше от
немцев, наоборот, угодили как раз в полосу движения танковых и пехотных колонн,
спешивших замкнуть большое кольцо вокруг Вязьмы.
Синцов был в их числе; соскочив с машины, он бросился в лес и первый час после
спасения шел без остановки, желая только одного – успеть уйти как можно дальше! В
первую секунду, когда он услышал выстрелы, увидел танки и соскакивающих с
бронетранспортеров немцев, его руки схватились за воздух, там, где привычно висел на
груди автомат… Но автомата не было, вообще ничего не было, даже нагана. Тогда он
прыгнул с борта машины и побежал в лес.
Золотарева он встретил через час. Пробежав и пройдя несколько километров, он
наконец остановился, прислонился к старой сосне, чтобы отдышаться, и в эту минуту
подошел Золотарев в своей рваной кожанке и, что самое главное, с винтовкой за плечами.
– Какие приказания будут, товарищ политрук?
Эти первые слова Золотарева лучше всех других слов на свете могли привести в себя
подавленного и безоружного человека, уже на целый час забывшего, что он не только был,
но и обязан оставаться командиром.
– Сейчас решим, – ответил Синцов, стараясь казаться спокойным и глядя в эту минуту
не столько на Золотарева, сколько на его винтовку.
«Вот уже нас двое, и у нас есть, по крайней мере, винтовка», – подумал он и, чтобы
окончательно успокоиться, предложил Золотареву:
– Сядем, перекурим.
Они сели тут же, под сосной. Синцов вытащил из кармана едва начатую пачку
«Казбека», и они закурили.
По приказанию Климовича его пом по тылу во время сдачи оружия выдал этот
«Казбек» всем вышедшим из окружения командирам.
– Богато живем, товарищ политрук, – с удовольствием затянулся Золотарев.
– Да, уж куда богаче! – сказал Синцов. – Винтовка на двоих!
– А у вас пистолета нет? – спросил Золотарев.
– Расписочка на автомат есть от начбоепита! – зло сказал Синцов. – Если что, буду из
нее стрелять!
– Ничего, как-нибудь разживемся, товарищ политрук! – сочувственно сказал Золотарев
и объяснил, что он уже с полчаса идет следом за Синцовым: куда товарищ политрук, туда и
он, только подошел не сразу.
Пока они сидели и курили, Синцов снова вспомнил, как они оба вот так же сидели