Page 151 - Мастер и Маргарита

долго приготовлялся, отвернувшись от подушки. Маргарита сидела, заткнув пальцами уши,
и глядела на сову, дремавшую на каминной полке. Кот выстрелил из обоих револьверов,
после чего сейчас же взвизгнула Гелла, убитая сова упала с камина и разбитые часы
остановились. Гелла, у которой одна рука была окровавлена, с воем вцепилась в шерсть коту,
а он ей в ответ в волосы, и они, свившись в клубок, покатились по полу. Один из бокалов
упал со стола и разбился.
— Оттащите от меня взбесившуюся чертовку! — завывал кот, отбиваясь от Геллы,
сидевшей на нем верхом. Дерущихся разняли. Коровьев подул на простреленный палец
Геллы, и тот зажил.
— Я не могу стрелять, когда под руку говорят! — кричал Бегемот и старался приладить
на место выдранный у него на спине громадный клок шерсти.
— Держу пари, — сказал Воланд, улыбаясь Маргарите, — что он проделал эту штуку
нарочно. Он стреляет порядочно.
Гелла с котом помирились, и в знак этого примирения они поцеловались. Достали
из-под подушки карту, проверили. Ни одно очко, кроме того, что было прострелено
Азазелло, не было затронуто.
— Этого не может быть, — утверждал кот, глядя сквозь карту на свет канделябра.
Веселый ужин продолжался. Свечи оплывали в канделябрах, по комнате волнами
распространялось сухое, душистое тепло от камина. Наевшуюся Маргариту охватило
чувство блаженства. Она глядела, как сизые кольца от сигары Азазелло уплывали в камин и
как кот ловит их на конец шпаги. Ей никуда не хотелось уходить, хотя и было, по ее
расчетам, уже поздно. Судя по всему, время подходило к шести утра. Воспользовавшись
паузой, Маргарита обратилась к Воланду и робко сказала:
— Пожалуй, мне пора… Поздно.
— Куда же вы спешите? — спросил Воланд вежливо, но суховато. Остальные
промолчали, делая вид, что увлечены сигарными дымными кольцами.
— Да, пора, — совсем смутившись от этого, повторила Маргарита и обернулась, как
будто ища накидку или плащ. Ее нагота вдруг стала стеснять ее. Она поднялась из-за стола.
Воланд молча снял с кровати свой вытертый и засаленный халат, а Коровьев набросил его
Маргарите на плечи.
— Благодарю вас, мессир, — чуть слышно сказала Маргарита и вопросительно
поглядела на Воланда. Тот в ответ улыбнулся ей вежливо и равнодушно. Черная тоска как-то
сразу подкатила к сердцу Маргариты. Она почувствовала себя обманутой. Никакой награды
за все ее услуги на балу никто, по-видимому, ей не собирался предлагать, как никто ее и не
удерживал. А между тем ей совершенно ясно было, что идти ей отсюда больше некуда.
Мимолетная мысль о том, что придется вернуться в особняк, вызвала в ней внутренний
взрыв отчаяния. Попросить, что ли, самой, как искушающе советовал Азазелло в
Александровском саду? «Нет, ни за что», — сказала она себе.
— Всего хорошего, мессир, — произнесла она вслух, а сама подумала: «Только бы
выбраться отсюда, а там уж я дойду до реки и утоплюсь».
— Сядьте-ка, — вдруг повелительно сказал Воланд. Маргарита изменилась в лице и
села. — Может быть, что-нибудь хотите сказать на прощанье?
— Нет, ничего, мессир, — с гордостью ответила Маргарита, — кроме того, что если я
еще нужна вам, то я готова охотно исполнить все, что вам будет угодно. Я ничуть не устала и
очень веселилась на балу. Так что, если бы он и продолжался еще, я охотно предоставила бы
мое колено для того, чтобы к нему прикладывались тысячи висельников и убийц, —
Маргарита глядела на Воланда, как сквозь пелену, глаза ее наполнялись слезами.
— Верно! Вы совершенно правы! — гулко и страшно прокричал Воланд, — так и надо!
— Так и надо! — как эхо, повторила свита Воланда.
— Мы вас испытывали, — продолжал Воланд, — никогда и ничего не просите!
Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!
Садитесь, гордая женщина! — Воланд сорвал тяжелый халат с Маргариты, и опять она