Page 23 - Олеся

– Как чем я рискую-с?! – взвился с кресла урядник. – Помилуйте, да всем рискую, и
прежде всего службой-с. Бог его знает каков этот господин Ильяшевич, новый помещик. А
может быть, каверзник-с… из таких, которые, чуть что, сейчас бумажку, перышко и доносик
в Петербург-с? У нас ведь бывают и такие-с!
Я попробовал успокоить расходившегося урядника:
– Ну полноте, Евпсихий Африканович. Вы преувеличиваете все это дело. Наконец что
же? Ведь риск риском, а благодарность все-таки благодарностью.
– Фью-ю-ю! – протяжно свистнул урядник и глубоко засунул руки в карманы
шаровар. – Тоже благодарность называется! Что же вы думаете, я из-за каких-нибудь
двадцати пяти рублей поставлю на карту свое служебное положение? Нет-с, это вы обо мне
плохо понимаете.
– Да что вы горячитесь, Евпсихий Африканович? Здесь вовсе не в сумме дело, а просто
так… Ну хоть по человечеству…
– По че-ло-ве-че-ству? – иронически отчеканил он каждый слог. – Позвольте-с, да у
меня эти человеки вот где сидят-с!
Он энергично ударил себя по могучему бронзовому затылку, который свешивался на
воротник жирной безволосой складкой.
– Ну, уж это вы, кажется, слишком, Евпсихий Африканович.
– Ни капельки не слишком-с. «Это – язва здешних мест», по выражению знаменитого
баснописца, господина Крылова. Вот кто эти две дамы-с! Вы не изволили читать прекрасное
сочинение его сиятельства князя Урусова под заглавием «Полицейский урядник»?
– Нет, не приходилось.
– И очень напрасно-с. Прекрасное и высоконравственное произведение. Советую на
досуге ознакомиться…
– Хорошо, хорошо, я с удовольствием ознакомлюсь. Но я все-таки не понимаю, какое
отношение имеет эта книжка к двум бедным женщинам?
– Какое? Очень прямое-с. Пункт первый (Евпсихий Африканович загнул толстый,
волосатый указательный палец на левой руке): «Урядник имеет неослабное наблюдение,
чтобы все ходили в храм божий с усердием, пребывая, однако, в оном без усилия…»
Позвольте узнать, ходит ли эта… как ее… Мануйлиха, что ли?.. Ходит ли она когда-нибудь в
церковь?
Я молчал, удивленный неожиданным оборотом речи. Он поглядел на меня с
торжеством и загнул второй палец.
– Пункт второй: «Запрещаются повсеместно лжепредсказания и
лжепредзнаменования…» Чувствуете-с? Затем пункт третий-с: «Запрещается выдавать себя
за колдуна или чародея и употреблять подобные обманы-с». Что вы на это скажете? А вдруг
все это обнаружится или стороной дойдет до начальства? Кто в ответе? – Я. Кого из службы
по шапке? – Меня. Видите, какая штукенция.
Он опять уселся в кресло. Глаза его, поднятые кверху, рассеянно бродили по стенам
комнаты, а пальцы громко барабанили по столу.
– Ну, а если я вас попрошу, Евпсихий Африканович? – начал я опять умильным
тоном. – Конечно, ваши обязанности сложные и хлопотливые, но ведь сердце у вас, я знаю,
предоброе, золотое сердце. Что вам стоит пообещать мне не трогать этих женщин?
Глаза урядника вдруг остановились поверх моей головы.
– Хорошенькое у вас ружьишко, – небрежно уронил он, не переставая барабанить. –
Славное ружьишко. Прошлый раз, когда я к вам заезжал и не застал дома, я все на него
любовался… Чудное ружьецо!
Я тоже повернул голову назад и поглядел на ружье.
– Да, ружье недурное, – похвалил я. – Ведь оно старинное, фабрики Гастин-Реннета, я
его только в прошлом году на центральное переделал. Вы обратите внимание на стволы.
– Как же-с, как же-с… я на стволы-то главным образом и любовался. Великолепная
вещь… Просто, можно сказать, сокровище.