Page 171 - Петр Первый

его из терпения… Наконец у шлюза комок земли попал ему в голову, – и он вне себя
закричал:

«Что у вас – бургомистров нет, – смотреть за порядком!..» Но и это нисколько не
испугало мальчишек…

В праздники он катается по заливу в парусном ботике, купленном у маляра Гарменсена
за сорок гульденов и кружку пива. Однажды, когда он катался по Керкраку, к его боту
стало подходить пассажирское судно, где на палубе собралось много людей, горевших
любопытством поближе рассмотреть царя. Судно подошло почти вплоть, и царь, желая
отделаться от назойливости, схватил две пустые бутылки и бросил их одну за другой
прямо в толпу пассажиров, но, к счастью, никого не задел…
Он чрезвычайно любознателен, по всякому поводу спрашивает: «Что это такое?» И когда
отвечают, – он говорит: «Я хочу это видеть». И рассматривает и расспрашивает, пока не
поймет. В Утрехте, куда он ездил с частью своих спутников для свидания с
штатгальтером голландским, английским королем Вильгельмом Оранским, – пришлось
водить его по воспитательным домам, гошпиталям, различным фабрикам и мастерским.
Особенно понравилось ему в анатомическом кабинете профессора Рюйша, – он так
восхитился отлично приготовленным трупом ребенка, который улыбался, как живой, что
поцеловал его. Когда Рюйш снял простыню с разнятого для анатомии другого трупа, –
царь заметил отвращение на лицах своих русских спутников и, гневно закричав на них,
приказал им зубами брать и разрывать мускулы трупа…

Все это я записал по рассказам разных людей, но вчера мне удалось увидеть его. Он
выходил из лавки вдовы Якова Ома.

Он шел быстро, размахивая руками, и в каждой из них держал по новому топорищу. Это
– человек высокого роста, статный, крепкого телосложения, подвижной и ловкий. Лицо у
него круглое, со строгим выражением, брови темные, волосы короткие, кудрявые и
темноватые. На нем был саржевый кафтан, красная рубашка и войлочная шляпа.
Таким его видели сотни людей, собравшихся на улице, а так-же моя жена и дочь…»

.. . . . . . . . . . . . .
«Мин хер кениг… Вчерашнего дня прислали из Вены цезар-ские послы к нашим послам
дворянина с такою ведомостью, что господь бог подал победу войскам цезаря Леопольда
над турок та-кую, что турки в трех окопах отсидеться не могли, но из всех выбиты и
побиты и побежали через мост, но цезарцы из батарей стрелять стали. Турки стали
бросаться в воду, а цезарцы сзади рубить, и так вконец турок побили и обоз взяли. На
том бою убито турков 12 000, меж которыми великий визирь, а сказывают, будто и
султан убит.
Генералиссимусом над цезарскими войсками был брат арцуха савойскова – Евгений,
молодой человек, сказывают – 27 лет, и этот бой ему первый…

Сие донесши, оным триумфом вам, государю, поздравляя, просим – дабы всякое веселие
при стрельбе пушечной и мушкетной отправлено было… Из Амстердама, сентября в 13
день… Питер…»
В январе Петр переехал в Англию и поселился верстах в трех от Лондона, в городке
Дептфорде на верфи, где он увидел то, чего тщетно добивался в Голландии: корабельное
по всем правилам науки искусство, или геометрическую пропорцию судов. Два с
половиной месяца он учился математике и черчению корабельных планов. Для
учреждения навигаторской школы в Москве взял на службу ученого профессора
математики Андрея Фергарсона и шлюзного мастера капитана Джона Перри – для
устройства канала между Волгой и Доном. Моряков англичан уломать не смогли, сильно
дорожились, а денег в посольской казне было мало. Из Москвы непрестанно слали
соболя, парчу и даже кое-что из царской ризницы: кубки, ожерелья, китайские чашки,
но всего этого не хватало на уплату больших заказов и наем людей.
Выручил любезный англичанин лорд Перегрин маркиз Кармартен: предложил отдать
ему на откуп всю торговлю табаком в Московии и за право ввезти три тысячи бочек той
травы никоци-аны, – по пятисот фунтов аглицкого веса каждая, – уплатил вперед