Page 217 - Петр Первый

спасибо, господин вице-адмирал. Я вижу, ты – хороший человек. (Нагнувшись к его уху.)
Не хочу тебе зла, – отговори московитов плыть морем: у берегов много подводных
камней и опасных мелей. Мы сами боимся этих мест.
– Зачем плыть вдоль берегов, – ответил Корнелий Крейс, – нашему кораблю курс прямой
через море, был бы ветер попутный.
Он отсчитал семьдесят червонцев. Простились. Подойдя к трапу, Корнелий Крейс
крикнул сурово:

– Эй, Петр Алексеев!..
– Здесь! – торопливо отозвался голос.

Петр, за ним Алексашка выскочили из люка, на обоих – красные фески. Вице-адмирал
помахал адмиралу шляпой, сел на руль, шлюпка помчалась к берегу. Петр и Алексашка,
налегая на гнущиеся весла, весело скалили зубы.
С прибойной волной шлюпка врезалась в береговую гальку. От крепостных ворот мимо
гнилых лодок и прозеленевших свай торопливо шли пристава и давешние беи просить
никак не заходить в город, а если нужда какая, купчишки принесут сюда, в шлюпку,
всякие товары… У Петра забегали зрачки, гневом вспыхнули щеки. Алексашка, – держа
поднятое торчком весло:
– Мин херц, да скажи ты… Подойдем флотом на пушечный выстрел… В самом деле…

– Не пускать – это их право: это – крепость, – сказал Корнелий Крейс. – Мы погуляем по
берегу около стен, мы увидим все, что нужно.

Муртаза-паша больше ничего не мог придумать: плывите, аллах с вами. Петр вместе с
флотом вернулся в Таганрог. Двадцать восьмого августа «Крепость», взяв на борт посла,
дьяка и переводчиков, сопровождаемый четырьмя турецкими военными кораблями,
обогнул керченский мыс и при слабом ветре поплыл вдоль южных берегов Крыма.
Турецкие корабли следовали за ним в пене за кормой. На переднем находился пристав.
Гассан-паша остался в Керчи, – в последний час просил, чтоб дали ему хотя бы
письменное свидетельство, что царский посланник едет сам собой, а он, Гассан, ему не
советует. Но и в этом было отказано.

В виду Балаклавы пристав сел в лодку, поравнялся с «Крепостью» и стал просить зайти в
Балаклаву – взять свежей воды. Отчаянно махал рукавом халата на рыжие холмы.

– Хороший город, зайдем, пожалуйста.
Капитан Памбург, облокотясь о перила, пробасил сверху:

– Будто мы не понимаем, приставу нужно зайти в Балаклаву – взять у жителей хороший
бакшиш за посланничий корм. Ха! У нас водой полны бочки.

Приставу отказали. Ветер свежел. Памбург поглядел на небо и велел прибавить парусов.
Тяжелые турецкие корабли начали заметно отставать. На переднем взвились сигналы:
«Убавьте парусов». Памбург уставился в подзорную трубу. Выругался по-португальски.
Сбежал вниз, в кают-компанию, богато отделанную ореховым деревом. Там, у стола на
навощенной лавке, страдая от качки, сидел посол Емельян Украинцев, – глаза закрыты,
снятый парик зажат в кулаке. Памбург – бешено:
– Эти черти приказывают мне убавить парусов. Я не слушаю. Я иду в открытое море.
Украинцев только слабо махнул на него париком:

– Иди куда хочещь.

Памбург поднялся на корму, на капитанский мостик. Закрутил усы, чтобы не мешали
орать:

– Все наверх! Слушать команду! Ставь фор-бом-брамсели… Грот… Крюс-бом-брамсели…
Фор-стеньга-стаксель, фока-стак-сель… Поворот на левый борт… Так держать…