Page 243 - Петр Первый

– Я спрашиваю, что ты узнал сегодня? (Беркенгельм глазами показал на кудрявый
затылок графини.) Вздор! Здесь нет лишних ушей, говори…

– Вчера на купеческом корабле прибыл из Риги один дворянин… Мне еще не удалось его
видеть… Он рассказывает, – если только можно верить, – он рассказывает, будто Паткуль
неожиданно объявился в Москве…
Затылок графини приподнялся на подушке. Карл покусал кожицу на губе:
– Поди попроси ко мне графа Пипера.

Беркенгельм взмахнул, как крылышками, кистями рук в кружевах и вылетел по ковру.
Карл глядел на падающий снег за окном. Узкое лицо его с высоким лбом, женственными
губами и длинным носом было бесцветно, как зимний день. Он не замечал иронического
глаза графини, блестевшего из-за пряди волос. Следя за снежными хлопьями, внимал в
глубине себя новым ощущениям: подступающему жгучему гневу и расчетливой
осторожности. Когда послышались тяжелые шаги за дверью, он схватил подушку и
бросил графине на голову.

– Закройтесь, я должен быть один.
Оправил рубашку, взял давно остывшую чашку шоколаду (следуя традиции
французского двора, королям в кровать подавали шоколад).
– Войдите.

Вошел тайный советник Карл Пипер, недавно возведенный им в графы, – рослый,
толстоногий, одетый тщательно и равнодушно, с помятым, настороженным лицом
опытного чиновника. Холодно оглянув его, Карл сказал:
– Я принужден узнавать новости от придворных сплетников.
– Государь, они узнают их от меня. – Пипер никогда не улыбался, никогда не терял
равновесия духа, бюргерские ноги могли выдержать какую угодно качку. – Но они
узнают только то, что я нахожу нужным предоставить для дворцовой болтовни.

– Паткуль в Москве? (Пипер молчал. Карл повысил голос.) Если король делает вид, что
он – один, значит, он один – для земли и неба, черт возьми…

– Да, государь, Паткуль в Москве вместе с известным авантюристом генералом
Карловичем.

– Что они там делают?
– Можно догадываться. Точных сведений у меня пока еще нет.

– Но в Москве сидит наше посольство…
– Посольство, отправленное по настоянию сената. Господа сенаторы хотят мира на
Востоке во что бы то ни стало, пускай и добиваются мира своими средствами. Мы, во
всяком случае, не пожертвовали для этого ни одним фартингом из вашей казны.
– Хотел бы я наскрести в моей казне этот самый фартинг, – сказал Карл. – Вы слышали о
новой петиции? Вы слышали, что мне готовят господа сенаторы? (Пипер пожал плечами.
Карл торопливо поставил чашку обратно на столик.) Вам известно, что я не желаю
больше разыгрывать роль покорного осла? Ради этих унылых скопидомов мой отец
разорил дворянство. Теперь эти «гугеноты» желают превратить меня в бессловесное
чучело… Они ошибаются!.. (Покивал Пиперу узким лицом.) Да, да, они ошибаются. Знаю
все, что вы скажете, граф Пипер, – у меня сумасбродная голова, пустой карман и
скверная репутация… Цезарь овладел Римом через победы в Трансальпийской Галлии.
Цезарь не меньше меня любил женщин, вино и всякое безобразие… Успокойтесь, я не
собираюсь в конном строю брать наш почтеннейший сенат. В Европе достаточно места
для славы… (Покусал губы.) Если Карлович – в Москве, значит, мы имеем дело с королем
Августом?

– Думается мне, не только с ним одним.