Page 12 - Поднятая целина

…Перед светом Яков Лукич разбудил спавшую в боковой комнатушке свою
восьмидесятилетнюю старуху мать. Коротко рассказал ей о целях приезда бывшего
сотенного командира. Старуха слушала, свесив с лежанки черножилые, простудой
изуродованные в суставах ноги, ладонью оттопыривала желтую ушную раковину.
— Благословите, мамаша? — Яков Лукич стал на колени.
— Ступай, ступай на них, супостатов, чадунюшка! Господь благословит! Церква
закрывают… Попам житья нету… Ступай!..
Наутро Яков Лукич разбудил гостя:
— Решился! Приказывайте.
— Почитай и подпиши. — Половцев достал из грудного кармана бумагу.

«С нами бог! Я, казак Всевеликого войска Донского, вступаю в „Союз
освобождения родного Дона“, обязуюсь до последней капли крови всеми силами и
средствами сражаться по приказу моих начальников с
коммунистами-большевиками, заклятыми врагами христианской веры и
угнетателями российского народа. Обязуюсь беспрекословно слушаться своих
начальников и командиров. Обязуюсь все свое достояние принести на алтарь
православного отечества. В чем и подписуюсь».

4

Тридцать два человека — гремяченский актив и беднота — дышали одним дыхом.
Давыдов не был мастером говорить речи, но слушали его вначале так, как не слушают и
самого искусного сказочника.
— Я, товарищи, сам — рабочий Краснопутиловского завода. Меня послала к вам наша
Коммунистическая партия и рабочий класс, чтобы помочь вам организовать колхоз и
уничтожить кулака как общего нашего кровососа. Я буду говорить коротко. Вы должны все
соединиться в колхоз, обобществить землю, весь свой инструмент и скот. А зачем в колхоз?
Затем, что жить так дальше, ну, невозможно же! С хлебом трудности оттого, что кулак его
гноит в земле, у него с боем хлеб приходится брать! А вы и рады бы сдать, да у самих
маловато. Середняцко-бедняцким хлебом Советский Союз не прокормишь. Надо больше
сеять. А как ты с сохой или однолемешным плугом больше посеешь? Только трактор и
может выручить. Факт! Я не знаю, сколько у вас на Дону вспахивают одним плугом за осень
под зябь…
— С ночи до ночи держись за чапиги — и десятин двенадцать до зимы подымешь.
— Хо! Двенадцать? А ежели крепкая земля?
— Чего вы там толкуете? — пронзительный бабий голос. — В плуг надо три, а то и
четыре пары добрых быков, а откель они у нас? Есть, да и то не у каждого, какая-то пара
зас… а то все больше на быках, у каких сиськи. Это у богатых, им и ветер в спину…
— Не об этом речь! Взяла бы подол в зубы да помолчала, — чей-то хриповатый басок.
— Ты с понятием! Жену учи, а меня нечего.
— А трактором?..
Давыдов выждал тишины, ответил:
— А трактором, хотя бы нашим путиловцем, при хороших, знающих трактористах
можно за сутки в две смены вспахать тоже двенадцать десятин.
Собрание ахнуло. Кто-то потерянно проронил:
— Эх… мать!
— Вот это — да! На таком жеребце бы попахаться… — завистливый с высвистом
вздох.
Давыдов вытер ладонью пересохшие от волнения губы, продолжал:
— Вот мы на заводе делаем трактора для вас. Бедняку и середняку-одиночке купить
трактор слабо: кишка тонка! Значит, чтобы купить, нужно коллективно соединиться