Page 178 - Поднятая целина

бригаде, о замеченных ею непорядках на организовавшейся в Гремячем Логу молочной
ферме. Она с наивной бесхитростностью приспособлялась к Давыдову, к тому кругу
интересов, в котором — казалось ей — он должен бы жить.
Давыдов вначале недоверчиво прислушивался к ней, но потом увлекся разговором,
рассказал о своих планах по устройству молочной фермы, попутно сообщил о появившихся
за границей новейших технических достижениях по обработке молочной продукции, под
конец не без огорчения сказал:
— Денег нам надо уймищу. Надо купить несколько телок от коров, дающих высокий
удой, надо завести племенного бугая… Все это необходимо сделать как можно скорее. Ведь
правильно постановленное молочное хозяйство будет давать огромный доход! Факт, что на
этом деле колхоз поправит свой бюджет. Ну, что у них там есть сейчас? Старенький
сепаратишко, которому ломаный грош цена, который ни черта не может пропустить
весенний удой, и все. А бидонов ни одного нет, и молоко по старинке сливают в корчаги. Что
это за дело? Вот ты говоришь, что у них молоко прокисает, а почему прокисает? Уж
наверное, сливали в грязную посуду.
— Корчажки плохо выжаривают, через это и прокисает.
— Ну, вот я же и говорю, что плохо содержат посуду. Ты возьмись за это дело и
приведи его в порядок. Что необходимо сделать — делай, правление всегда поможет. А этак
что же? Молоко всегда будет погибать, если за посудой нет надзора, если доярки будут так
доить, как вот я недавно видел: садиться под корову, вымя ей не обмывает, сосцы все в грязи,
в навозе… и руки у самой доярки фактически немытые. Она, может быть, до этого черт знает
за что бралась и лезет под корову с грязными руками. Времени у меня не было взяться за это
дело. А уж я возьмусь! И ты, вместо того, чтобы пудрами пудриться да красоту наводить
взялась бы похозяйствовать по ферме, а? Назначим тебя заведующей, поедешь на курсы,
поучишься, как надо научно заведывать, и будешь квалифицированной женщиной.
— Нет уж, пущай без меня хозяйствуют, — вздохнула Лушка, — там и без меня есть
кому в порядок все произвести. А заведующей быть я не хочу. И на курсы ехать не хочу.
Дюже колготы много. Я работать люблю легко, чтобы просторней жилося, а так что же?..
Работа, она дураков любит.
— Опять ты всякие глупости говоришь! — досадливо сказал Давыдов, но убеждать не
стал.
Вскоре Лушка засобиралась домой. Давыдов пошел ее проводить. Шагали рядом по
темному проулку, долго молчали, потом Лушка, необычайно быстро познавшая все заботы
Давыдова, спросила:
— На кубанку ездил нынче глядеть?
— Ездил.
— Ну, как?
— Плохо! Если на этой неделе не будет дождя… боюсь, что не взойдет. И ты
понимаешь, как все это, прах его дери, слаживается? Старичишки, которые приходили ко
мне за разрешением молебствовать, будут злорадствовать, факт! «Ага, — скажут, — не
разрешил молебен отслужить — и дождя бог не дал!» А бог их тут совершенно ни при чем,
раз барометр закостенел на переменном положении. Но они-то укрепятся в своей глупой
вере. Прямо беда, факт! Отчасти мы и сами несколько промахнулись… Надо бы плюнуть на
бахчи, на часть пропашных и поскорее посеять пшеницу, вот в чем промах вышел! И то же
самое с мелионопусом: фактически доказывал этой дубине — Любишкину, что в наших
условиях эта порода по всем агрономическим данным наиболее подходяща… — Давыдов
снова оживился и, попав на своего «конька», говорил бы долго и с увлечением, но Лушка
прервала его с явным нетерпением:
— Да брось ты — о хлебе! Давай лучше сядем, посидим, — и указала на голубой при
лунном свете гребень канавы.
Подошли. Лушка подобрала юбки, хозяйственно предложила:
— Ты бы пинжак свой постелил, а то я боюсь юбку вымазать. Она у меня