Page 67 - Разгром

— Я пас, — сказал первый, отворачиваясь к попику, который держал прикуп.
— Я так и думал... — усмехнулась черная папаха.
— Разве я виноват, если карты не идут? — оправдываясь, говорил первый, обращаясь
за сочувствием к попику.
— По маленькой, по маленькой, — шутил попик, сожмуриваясь и посмеиваясь
мелко-мелко, точно желая подчеркнуть таким мелким смешком всю незначительность игры
своего собеседника. — А двести два очка уже списали-с... знаем мы вас!.. — И он с
неискренней ласковой хитрецой погрозил пальчиком.
“Вот гнида”, — подумал Метелица.
— Ах, и вы пас? — переспросил попик ленивого офицера. — Пожалуйте прикуп-с, —
сказал он черной папахе и, не раскрывая карт, сунул их ей.
В течение минуты они с ожесточением шлепали по столу, пока черная папаха не
проиграла. “А задавался, рыбий глаз”, — презрительно подумал Метелица, не зная —
уходить ли ему или подождать еще. Но он не смог уйти, потому что проигравший
повернулся к окну, и Метелица почувствовал на себе пронзительный взгляд, застывший в
страшной немигающей точности.
Тем временем сидевший спиной к окну начал тасовать карты. Он делал это
старательно и экономно, как молятся не очень древние старушки.
— А Нечитайлы нет, — зевая, сказал ленивый. — Как видно, с удачей. Лучше бы и я
с ним пошел...
— Вдвоем? — спросила папаха, отвернувшись от окна. — Она бы сдюжила! —
добавила она, скривившись.
— Васенка-то? — переспросил попик. — У-у... она бы сдюжила!.. Тут у нас
здоровенный псаломщик был — да ведь я вам рассказывал... Ну, только Сергей Иванович не
согласился б. Никогда-с... Знаете, что он мне вчера по секрету сказал? “Я, говорит, ее с собой
возьму, я, говорит, на ней и жениться не побоюсь, я, говорит...” Ой! — вдруг воскликнул
попик, закрывая рот ладошкой и хитро поблескивая своими умненькими глазками. — Вот
память! И не хотел, да проговорился. Ну, чур, не выдавать! — И он с мнимым испугом
замахал ладошками. И хотя все так же, как Метелица, видели неискренность и скрытую
угодливость каждого его слова и движения, никто не сказал ему об этом, и все засмеялись.
Метелица, согнувшись и пятясь боком, полез от окна. Он только свернул в
поперечную аллею, как вдруг лицом к лицу столкнулся с человеком в казачьей шинели,
наброшенной на одно плечо, — позади него виднелись еще двое.
— Ты что тут делаешь? — удивленно спросил этот человек, бессознательным
движением придержав шинель, чуть не упавшую, когда он наткнулся на Метелицу.
Взводный отпрыгнул и бросился в кусты.
— Стой! Держи его! Держи! Сюда!.. Эй! — закричало несколько голосов. Резкие,
короткие выстрелы затрещали вслед.
Метелица, путаясь в кустах и потеряв фуражку, рвался наугад, но голоса стонали,
выли уже где-то впереди, и злобный собачий лай доносился с улицы.
— Вот он, держи! — крикнул кто-то, бросаясь к Метелице с вытянутой рукой. Пуля
визгнула у самого уха. Метелица тоже выстрелил. Человек, бежавший на него, споткнулся и
упал.
— Врешь, не поймаешь... — торжественно сказал Метелица, до самой последней
минуты действительно не веривший в то, что его смогут скрутить.
Но кто-то большой и грузный навалился на него сзади и подмял под себя. Метелица
попытался высвободить руку, но жестокий удар по голове оглушил его...
Потом его били подряд, и, даже потеряв сознание, он чувствовал на себе эти удары
еще и еще...