Page 96 - Золотой телёнок

Тем не менее разговор носил дружеский характер и длился два часа. После этого Остап
приказал подать “Антилопу” на следующее утро к подъезду “Геркулеса”.

ГЛАВА XVIII. НА СУШЕ И НА МОРЕ
Товарищ Скумбриевич явился на пляж, держа в руках именной портфель. К портфелю
была прикована серебряная визитная карточка с загнутым углом и длиннейшим
курсивом, из которого явствовало, что Егор Скумбриевич уже успел отпраздновать
пятилетний юбилей службы в “Геркулесе”.

Лицо у него было чистое, прямое, мужественное, как у бреющегося англичанина на
рекламном плакате. Скумбриевич постоял у щита, где отмечалась мелом температура
воды, и, с трудом высвобождая ноги из горячего песка, пошел выбирать местечко
поудобнее.
Лагерь купающихся был многолюден. Его легкие постройки возникали по утрам, чтобы с
заходом солнца исчезнуть, оставив на песке городские отходы: увядшие дынные корки,
яичную скорлупу и газетные лоскутья, которые потом всю ночь ведут на пустом берегу
тайную жизнь, о чем-то шуршат и летают под скалами.
Скумбриевич пробрался между шалашиками из вафельных полотенец, зонтиками и
простынями, натянутыми на палки. Под ними прятались девушки в купальных юбочках.
Мужчины тоже были в костюмах, но не все. Некоторые из них ограничивались только
фиговыми листиками, да и те прикрывали отнюдь не библейские места, а носы
черноморских джентльменов. Делалось это для того, чтобы с носов не слезала кожа.
Устроившись так, мужчины лежали в самых свободных позах. Изредка, прикрывши
рукой библейское место, они входили в воду, окунались и быстро бежали на свои
продавленные в песке ложа, чтобы не потерять ни одного кубического сантиметра
целительной солнечной ванны.

Недостаток одежды у этих граждан с лихвой возмещал джентльмен совершенно иного
вида. Он был в хромовых ботинках с пуговицами, визиточных брюках, наглухо
застегнутом пиджаке, при воротничке, галстуке и часовой цепочке, а также в фетровой
шляпе. Толстые усы и оконная вата в ушах дополняли облик этого человека. Рядом с ним
торчала палка со стеклянным набалдашником, перпендикулярно воткнутая в песок.

Зной томил его. Воротничок разбух от пота. Под мышками у джентльмена было горячо,
как в домне; там можно было плавить руду. Но он продолжал неподвижно лежать.
На любом пляже мира можно встретить одного такого человека. Кто о. н такой, почему
пришел сюда, почему лежит в полном обмундировании — ничего не известно. Но такие
люди есть, по одному на каждый пляж. Может быть, это члены какой-нибудь тайной
лиги дураков или остатки некогда могучего ордена розенкрейцеров, или же
ополоумевшие холостяки, — кто знает…
Егор Скумбриевич расположился рядом с членом лиги дураков и живо разделся. Голый
Скумбриевич был разительно непохож на Скумбриевича одетого. Суховатая голова
англичанина сидела на белом дамском теле с отлогими плечами и очень широким тазом.
Егор подошел к воде, попробовал ее ногой и взвизгнул. Потом опустил в воду вторую
ногу и снова взвизгнул. Затем он сделал несколько шагов вперед, заткнул большими
пальцами уши, указательными закрыл глаза, средними прищемил ноздри, испустил
душераздирающий крик и окунулся четыре раза подряд. Только после всего этого он
поплыл вперед наразмашку, отворачивая голову при каждом взмахе руки. И мелкая
волна приняла на себя Егора Скумбриевича — примерного геркулесовца и выдающегося
общественного работника. Через пять минут, когда уставший общественник
перевернулся на спину и его круглое глобусное брюхо закачалось на поверхности моря,
с обрыва над пляжем послышался антилоповский матчиш.
Из машины вышли Остап Бендер, Балаганов и бухгалтер Берлага, на лице которого
выражалась полная покорность судьбе. Все трое спустились вниз и, бесцеремонно
разглядывая физиономии купающихся, принялись кого-то разыскивать.
— Это его брюки, — сказал, наконец, Берлага, останавливаясь перед одеждами ничего
не подозревавшего Скумбриевича. — Он, наверное, далеко заплыл.