Page 112 - «Детские годы Багрова-внука»

минуту расстаться с рукой Параши: она должна была идти вместе со мной

и переставить свечу на стол возле меня так близко, чтоб можно было
снимать её щипцами, не вставая с места. Параша принялась дремать, а я
беспрестанно её будить, жалобным голосом повторяя: «Парашенька, не
спи». Наконец пришла мать. Она удивилась, что я не сплю, и, узнав
причину, перевела меня на свою постель и, не раздеваясь, легла вместе со
мною. Я обнял её обеими руками и, успокоенный её уверениями, что
дедушка умрёт не скоро, – скоро заснул. Я спокойно проспал несколько
часов, но пробуждение было ужасно. Открыв глаза, я увидел, что матери не
было в комнате, Параши также; свечка потушена, ночник догорал, и
огненный язык потухающей светильни, кидаясь во все стороны на дне
горшочка с выгоревшим салом, изредка озарял мелькающим неверным
светом комнату, угрожая каждую минуту оставить меня в совершенной
темноте. Нет слов для выражения моего страха! Точно кипятком
обливалось мое сердце, и в то же время мороз пробегал по всему телу. Я
завернулся с головой в одеяло и чувствовал, как холодный пот выступал по

мне. Напрасно зажмуривал я глаза – дедушка стоял передо мной, смотря
мне в глаза и шевеля губами, как говорила Параша. Кузнечики ковали в
голых деревянных стенах, и слабые эти звуки болезненно пронзали мой
слух. Если б в это время что-нибудь стукнуло или треснуло, мне кажется, я
бы умер от испуга. Вдруг мне послышался издали сначала плач; я подумал,
что это мне почудилось… но плач перешел в вопль, стон, визг… я не в
силах был более выдерживать, раскрыл одеяло и принялся кричать так
громко, как мог, сестрица проснулась и принялась также кричать.
Вероятно, долго продолжались наши крики, никем не услышанные, потому
что в это время в самом деле скончался дедушка; весь дом сбежался в
горницу к покойнику, и все подняли такой громкий вой, что никому не
было возможности услышать наши детские крики. Я терял уже сознание и
готов был упасть в обморок или помешаться – как вдруг вбежала Параша,

которая преспокойно спала в коридоре у самой нашей двери и которую
наконец разбудили общие вопли; по счастию, нас с сестрой она расслышала
прежде, потому что мы были ближе. Она зажгла свечу у потухающего
ночника, посадила нас к себе на колени и кое-как успокоила. Наконец
пришла мать, сама расстроенная и больная, сказала, что дедушка скончался
в шесть часов утра и что сейчас придёт отец и ляжет спать, потому что уже
не спал две ночи. В самом деле, скоро пришел отец, поцеловал нас,
перекрестил и сказал: «Не стало вашего дедушки», – и горько заплакал;
заплакали и мы с сестрицей. Общее вытье в доме умолкло. Отец лёг и ту ж
минуту заснул. Свечка горела в углу, чем-то заставленная, в окнах