Page 14 - Робинзон Крузо

тяжелого груза глубоко сидело в воде, и его так качало, что на палубе

поминутно слышалось: «Кренит! Дело – табак!» Пожалуй, для меня было
даже к лучшему, что я не вполне понимал значение этих слов, пока не
попросил объяснить их. Однако буря бушевала все яростнее, и я увидел – а
это нечасто увидишь, – как капитан, боцман и еще несколько человек,
более разумных, чем остальные, молились, ожидая, что корабль вот-вот
пойдет ко дну. В довершение ко всему вдруг среди ночи один из матросов,
спустившись в трюм поглядеть, все ли там в порядке, закричал, что судно
дало течь; другой посланный донес, что вода поднялась уже на четыре
фута. Тогда раздалась команда: «Все к насосам!» Когда я услыхал эти
слова, у меня замерло сердце, и я упал навзничь на койку, где я сидел. Но
матросы растолкали меня, заявив, что если до сих пор я был бесполезен, то
теперь могу работать, как и всякий другой. Тогда я встал, подошел к насосу
и усердно принялся качать. В это время несколько мелких судов,
груженных углем, будучи не в состоянии выстоять против ветра, снялись с
якоря и вышли в море. Когда они проходили мимо, наш капитан приказал
подать сигнал бедствия, то есть выстрелить из пушки. Не понимая, что это

значит, я пришел в ужас, вообразив, что судно наше разбилось или
случилось нечто другое, не менее страшное, и потрясение было так сильно,
что я упал в обморок. Но в такую минуту каждому было впору заботиться
лишь о спасении собственной жизни, и никто на меня не обратил внимания
и не поинтересовался, что приключилось со мной. Другой матрос,
оттолкнув меня ногой, стал к насосу на мое место в полной уверенности,
что я уже мертв; прошло немало времени, пока я очнулся.
Работа шла полным ходом, но вода в трюме поднималась все выше.
Было очевидно, что корабль затонет, и хотя буря начинала понемногу
стихать, однако нечего было и надеяться, что он сможет продержаться на
воде, покуда мы войдем в гавань, и капитан продолжал палить из пушек,
взывая о помощи. Наконец одно легкое суденышко, стоявшее впереди нас,
отважилось спустить шлюпку, чтобы подать нам помощь. Подвергаясь

немалой опасности, шлюпка приблизилась к нам, но ни мы не могли
добраться до нее, ни шлюпка не могла причалить к нашему кораблю, хотя
люди гребли изо всех сил, рискуя своей жизнью ради спасения нашей.
Наконец наши матросы бросили им с кормы канат с буйком, вытравив его
на большую длину. После долгих и тщетных усилий гребцам удалось
поймать конец каната; мы притянули их под корму и все до одного
спустились в шлюпку. О том, чтобы добраться до их судна, нечего было и
думать; поэтому мы единодушно решили грести по ветру, стараясь только
держать по возможности к берегу. Наш капитан пообещал чужим матросам,