Page 312 - Приключения Тома Сойера; Приключения Гекльберри Финна
P. 312

Холодная  кукурузная  лепешка,  холодная  солонина,  све­
           жее  масло,  пахтанье  —   вот  чем  они  меня  угощали  внизу,
           и  ничего  вкуснее  я  никогда  в  жизни  не  едал.  Бак  и  его  мама
           и  все  остальные  курили  коротенькие  трубочки,  кроме  двух
           молодых  девушек  и  негритянки,  которая  ушла.  Все  курили
           и  разговаривали,  а  я  ел  и  тоже  разговаривал.  Обе  девушки
           сидели,  завернувшись  в  одеяла,  с  распущенными  волосами.
           Все  они  меня  расспрашивали,  а  я  им  рассказывал,  как  мы
           с  папашей  и  со  всем  семейством  жили  на  маленькой  ферме
           в самой глуши Арканзаса,  и как сестра Мери Энн  убежала  из
           дому  и  вышла  замуж,  и  больше  мы  про  нее  ничего  не  слыха­
           ли,  а  Билл  поехал  ее  разыскивать  и  тоже  пропал  без  вести,
           а  Том  и  Морт  умерли,  и  больше  никого  не  осталось,  кроме
           нас с отцом,  и он  так  и сошел  на нет  от  забот  и горя;  а  я  после
           его  смерти  собрал,  какие  остались,  пожитки,  потому  что
           ферма  была  не  наша,  и  отправился  вверх  по  реке,  палубным
           пассажиром,  а  потом  свалился  в  реку  с  парохода;  вот  каким
           образом  я  попал  сюда.  Они  мне  сказали  тогда,  что  я  могу
           у них жить сколько захочу.  После  этого начало светать,  и  все
           разошлись  по  своим  спальням,  и  я  тоже  пошел  спать  вместе
           с  Баком,  а  когда  проснулся  поутру,  т о —   поди  ж  ты!  —
           совсем  позабыл,  как  меня  зовут.  Около  часа  я  лежал  и  все
           припоминал,  а  когда  Бак  проснулся,  спросил  у  него:
              —  Т ы   умеешь  писать,  Бак?
              —   Умею,—   говорит  он.
              —   А   вот  мое  имя  небось  не  знаешь,  как  пишется!
              —   Знаю  не  хуже  твоего,—   говорит  он.
              —   Ладно,—   говорю  я,—   валяй.
              —  Д-ж-о-р-д-ж  Ж-е-к-с-о-н  —   вот  тебе!  —   говорит  он.
              —  Правильно,  знаешь,—   говорю  я,—   а  я  думал,  что нет.
           Это не такое  имя,  чтобы  всякий  мог  его  правильно  написать,
           не  выучив  наперед.
              Я   и  сам  записал  его  потихоньку:  вдруг  спросят,  как  оно
           пишется,  а  я  и  отбарабаню  без  запинки,  будто  для  меня  это
           дело  привычное.
              Семья  была  очень  хорошая,  и  дом  тоже  был  очень
           хороший.  Я  еще  никогда  не  видал  в  деревне  такого хорошего
           дома,  с  такой  богатой  обстановкой.  Парадная  дверь  запира­
           лась  не  на  железный  засов  и  не  на  деревянный  с  кожаным
           ремешком,  а  надо  было  повертывать  медную  шишку  —  все
           равно  как  в  городских  домах.  В  гостиной  не  стояло  ни  одной
           кровати,  ничего похожего на кровать,  а ведь даже  в  городе  во
           многих  гостиных  стоят  кровати.  Камин  был  большой,  выло­

                                     311
   307   308   309   310   311   312   313   314   315   316   317