Page 38 - Приключения Тома Сойера; Приключения Гекльберри Финна
P. 38
и был уверен, что не видать ему библии в ближайшие десять
лет. Но против фактов идти невозможно: вот чеки с казен
ной печатью, и по ним необходимо платить. Тома возвели на
помост, где восседали судья и другие избранники, и само
начальство возвестило великую новость. Это было нечто
поразительное. За последние десять лет школа не видывала
такого сюрприза; потрясение, вызванное им, было так глубо
ко, что новый герой как бы сразу поднялся на одну высоту со
знаменитым судьею, и школа созерцала теперь два чуда
вместо одного. Все мальчики сгорали от зависти, и больше
всего мучились те, которые лишь теперь уразумели, что они
сами помогли Тому добиться такого ужасного успеха, продав
ему столько билетиков за те сокровища, которые он при
обрел во время побелки забора. Они презирали себя за то,
что их так легко одурачил этот коварный пройдоха, этот
змей-обольститель.
Директор вручил Тому библию со всей торжественно
стью, на какую был способен в ту минуту, но его речь была не
слишком горяча — смутное чувство подсказывало бедняге,
что здесь кроется какая-то темная тайна: было бы сущей
нелепостью предположить, что этот мальчишка скопил в ам
барах своей памяти две тысячи снопов библейской мудрости,
когда у него не хватает ума и на дюжину.
Эмми Лоренс сияла от счастья и гордости. Она принима
ла все меры, чтобы Том заметил ее радость, но он не смотрел
на нее. Это показалось ей странным; потом она немного
встревожилась; потом в ее душу вошло подозрение — вошло
и ушло и вошло опять; она стала присматриваться — беглый
взгляд сказал ей очень много, и сердце ее разбилось; она
ревновала, сердилась, плакала и ненавидела весь
свет. И больше всех Тома... да, Тома (она была уверена
в этом).
Тома представили судье, но несчастный едва смел ды
шать, язык его прилип к гортани, и сердце его трепетало —
частью от страха перед грозным величием этого человека, но
главным образом потому, что это был е е отец. Том готов был
пасть перед ним на колени и поклониться ему,— если бы тут
было темно. Судья положил Тому руку на голову, назвал его
славным мальчиком и спросил, как его зовут. Том запнулся,
разинул рот и наконец произнес:
— Том.
— О нет, не Том, а...
— Томас.
36