Page 11 - Собачье сердце

— Боже, пропал Калабуховский дом! — в отчаянии воскликнул Филипп Филиппович
и всплеснул руками.
— Что вы, профессор, смеетесь? — возмутился Швондер.
— Какое там смеюсь?! Я в полном отчаянии, — крикнул Филипп Филиппович. — Что
же теперь будет с паровым отоплением?
— Вы издеваетесь, профессор Преображенский?
— По какому делу вы пришли ко мне? Говорите как можно скорее, я сейчас иду
обедать.
— Мы, управление дома, — с ненавистью заговорил Швондер, — пришли к вам после
общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир
дома...
— Кто на ком стоял? — крикнул Филипп Филиппович. — Потрудитесь излагать ваши
мысли яснее.
— Вопрос стоял об уплотнении.
— Довольно! Я понял! Вам известно, что постановлением от 12 сего августа моя
квартира освобождена от каких бы то ни было уплотнений и переселений?
— Известно, — ответил Швондер, — но общее собрание, рассмотрев ваш вопрос,
пришло к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь.
Совершенно чрезмерную. Вы один живете в семи комнатах.
— Я один живу и работаю в семи комнатах, — ответил Филипп Филиппович, — и
желал бы иметь восьмую. Она мне необходима под библиотеку.
Четверо онемели.
— Восьмую! Э-хе-хе, — проговорил блондин, лишенный головного убора, — однако
это здорово.
— Это неописуемо! — воскликнул юноша, оказавшийся женщиной.
— У меня приемная — заметьте — она же библиотека, столовая, мой кабинет — 3.
Смотровая — 4. Операционная — 5. Моя спальня — 6 и комната прислуги — 7. В общем,
не хватает... Да, впрочем, это не важно. Моя квартира свободна, и разговору конец. Могу я
идти обедать?
— Извиняюсь, — сказал четвертый, похожий на крепкого жука.
— Извиняюсь, — перебил его Швондер, — вот именно по поводу столовой и
смотровой мы и пришли поговорить. Общее собрание просит вас добровольно, в порядке
трудовой дисциплины, отказаться от столовой. Столовых нет ни у кого в Москве.
— Даже у Айседоры Дункан, — звонко крикнула женщина.
С Филиппом Филипповичем что-то сделалось, вследствие чего его лицо нежно
побагровело, и он не произнес ни одного звука, выжидая, что будет дальше.
— И от смотровой также, — продолжал Швондер, — смотровую прекрасно можно
соединить с кабинетом.
— Угу, — молвил Филипп Филиппович каким-то странным голосом, — а где же я
должен принимать пищу?
— В спальне, — хором ответили все четверо.
Багровость Филиппа Филипповича приняла несколько сероватый оттенок.
— В спальне принимать пищу, — заговорил он слегка придушенным голосом, — в
смотровой читать, в приемной одеваться, оперировать в комнате прислуги, а в столовой
осматривать. Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в
кабинете обедает, а кроликов режет в ванной. Может быть. Но я не Айседора Дункан!.. —
вдруг рявкнул он, и багровость его стала желтой. — Я буду обедать в столовой,
оперировать в операционной! Передайте это общему собранию, и покорнейше вас прошу
вернуться к вашим делам, а мне предоставить возможность принять пищу там, где ее
принимают все нормальные люди, то есть в столовой, а не в передней и не в детской.
— Тогда, профессор, ввиду вашего упорного противодействия, — сказал
взволнованный Швондер, — мы подадим на вас жалобу в высшие инстанции.