Page 14 - Рассказы. Повести. Пьесы

обманывает героиню.
Чехов долго работал над рассказом. Вновь и вновь перерабатывая его, Антон Павлович
стремился к тому, чтобы у читателей не осталось сомнений — предчувствия Нади не
обманули ее. Это была нелегкая задача. Цензурные условия лишали писателя возможности
прямо говорить о революционном движении, к которому примыкает героиня. Новая
петербургская среда, куда она попадает, покрывается поэтому в рассказе некой
романтической дымкой. Чехов лишь дает нам понять, что Надя узнала там нечто очень
важное, после чего даже «…знакомство с Сашей представлялось ей уже милым, но далеким,
далеким прошлым». И этого оказывается достаточно, чтобы привести нас к главному
выводу: новая жизнь — реальность уже сегодняшнего дня, открытая для всех честных,
мыслящих людей, ищущих путь к светлому будущему. Надя вступила на этот путь, и это
возродило ее, принесло ей полноту духовной жизни и счастье. Это был второй важнейший
вывод писателя, подсказанный ему революционными событиями кануна 1905 года.
Чеховский историзм с наибольшей полнотой проявился в пьесе «Вишневый сад» —
последнем произведении великого писателя. Здесь уже сама жизнь России рассматривается в
процессе ее исторического развития и изменения. Крепостническое прошлое как бы
олицетворяется в Гаеве, Раневской и Пищике. Владение живыми душами, как говорит Петя
Трофимов, окончательно переродило их. Каждый из них является своеобразным
воплощением коренной особенности дворянства — его паразитизма, который и определяет
их историческую обреченность.
На смену Гаевым пришли купцы Лопахины. Однако, по мнению Чехова, это лишь
временные хозяева жизни, так как их неуемная энергия направлена не на созидание, а на
разрушение, является стяжательской и хищнической по своей природе.
Петя Трофимов отвергает изжившие себя принципы жизни и прошлых и настоящих
хозяев «Вишневого сада». Отказавшись от забот о личном благополучии, от всего того, что
так дорого ценят люди, живущие привычными понятиями, Петя посвящает себя труду во имя
будущего. На этот путь зовет он и Аню. Так рождается главная тема пьесы — тема новой
жизни, когда люди превратят всю Россию в цветущий сад. Эта жизнь не только желанна, но
и близка, почти зрима. Возгласы молодежи в финале пьесы — «Здравствуй, новая жизнь!» —
закрепляют это ощущение.

* * *

Во второй половине восьмидесятых годов, непрерывно совершенствуя свою
художественную систему, Чехов в то же время считает, что работа эта носит второстепенное
значение, что она является лишь подготовкой к осуществлению главного дела его жизни —
написанию романа. В 1888 году, рассказывая о работе над романом, о своих опасениях и
дальнейших планах, он в заключение пишет: «Ведь если роман выйдет плох, то мое дело
навсегда проиграно». Нет сомнения, в это время Чехов находился еще под гипнозом
традиционного представления о возможностях большого и малого прозаических жанров, тех
самых представлений, которые к этому времени уже были достаточно поколеблены его
художественными открытиями. Однако в конце восьмидесятых годов гипноз этот
рассеивается. Писатель охладевает к своему неоконченному роману и вскоре вовсе
отказывается от дальнейшей над ним работы, а в 1889 году пишет: «Я думаю, что если бы
мне прожить еще 40 лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать и учиться писать
талантливо, т. е. коротко, то через 40 лет я выпалил бы во всех вас из такой большой пушки,
что задрожали бы небеса».
К мысли о романе и в связи с этим о радикальной перестройке своей художественной
системы Чехов в девяностые годы не возвращается. Ее дальнейшее развитие шло уже без
всякой оглядки на традиционное иерархическое представление о прозаических жанрах. Как
показало время, своеобразная новаторская художественная система Чехова полностью
оправдала себя, верно служа писателю при решении любых сложных творческих задач.