Page 51 - Лабиринт

— Быстро! Кто сделал? — И вдруг начала отсчитывать: — Раз! Кто сделал? Два! Кто
сделал? Три!
Дверь распахнулась, и на пороге появился Махал Махалыч. «Как фокусница», —
подумал про «русалку» Толик.
В мертвой тишине директор прошел по рядам и сел на последнюю парту. Еще один
ученик.
— Ну что ж, — ледяным голосом сказала Изольда Павловна. — Разберемся. Кто
дежурный?
Толик поднялся, опустив голову, сознавая свою вину, — и в самом деле, подумай он
про тряпку раньше, даже, в конце концов, не послушай Ерошкину — поучил бы лучше урок
— и все бы было в порядке.
— О-о!.. — удивилась Изольда Павловна. — Так это ты дежуришь, Бобров! Значит, это
ты стер примеры с доски?
— Зачем? — растерянно спросил Толик.
— Ну не знаю, — ехидно ответила Изольда Павловна. — Мало ли…
Толик вдруг разозлился. Еще чего не хватало! Он дежурный — и он же стер. Не много
ли на одного?
— Я выходил смочить тряпку, — ответил Толик как можно спокойнее. — Ерошкина
меня попросила.
— Н-нда!.. — недоверчиво произнесла Изольда Павловна. — Ну ладно. Все встаньте.
Четко хлопнули крышки парт. Класс поднялся.
— Будете стоять до тех пор, пока провинившийся не признается! — внятно
выговаривая каждое слово, произнесла Изольда Павловна и, сложив на груди руки,
уставилась за окно.
Весь класс стоял, сидел один Махал Махалыч на последней парте, и, видно, ему было
неловко от этого. Он поднялся и тоже подошел к окну, только не к тому, возле которого
стояла учительница, а к другому.
Директор и Изольда Павловна глядели в окна, ребята послушно стояли за партами, и
Толик все больше чувствовал себя виноватым. Все-таки учительница подсказала, кого
винить. Каждый стоит, наверное, и о себе думает: «За что я тут мучаюсь? Виноватого все
равно не найти, не сознается, так пусть отвечает дежурный. Следить за доской он должен?
Должен! В класс не должен никого пускать? Не должен! Так с него и спрос!»
Урок кончился, прошла перемена, снова затарабанил звонок, и теперь должна была
начаться литература. Махал Махалыч неожиданно попросил:
— Изольда Павловна, пусть они сядут!
Учительница сверкнула на директора стеклышками пенсне, Толику почудилось, что
она возмутилась; кажется, и Махал Махалычу тоже так показалось, и он пояснил:
— Так им думать будет легче.
Изольда Павловна надменно кивнула, класс сел, и снова настала тишина.
Кончились уроки, а Изольда Павловна все стояла, окаменев, только Махал Махалыч,
как медведь, как в самом деле Топтыгин, прохаживался по рядам, толстый, маленький,
круглолицый.
Ребята переглядывались между собой, рассеянно улыбались — всем хотелось есть,
хотелось пить, надо было идти домой, и Толик все чаще ловил на себе беспокойные взгляды
одноклассников.
Наконец Изольда Павловна встрепенулась, велела выйти из класса Женьке и ушла
вслед за ней.
Как-то так вышло нечаянно: класс вдруг вздохнул, зашевелился.
— Долго мы будем сидеть? — спросила, осмелев, Машка Иванова Махал Махалыча.
Странно — директор пожал плечами. Изольда Павловна, наверное бы, завизжала,
услышав это, а Махал Махалыч пожал плечами.
— Кто-то виноват, а мы сиди! — осмелела Машка.