Page 57 - Лабиринт

храбрость.
Коля умолк на мгновенье, вдохнул побольше воздуха, словно собирался нырнуть на
самую глубину.
— А теперь, — проговорил он, — проверьте у всех руки…
И ребята и родители недоуменно молчали.
— Проверьте руки, Михаил Михайлович, — повторил Коля, — ведь тряпку Бобров
уносил в туалет, это видели все. Значит, с доски стерли рукой. — Коля слегка побледнел. —
Я точно знаю, что стирали рукой. И рука, как ее ни оттирай, все равно в мелу.
Коля сел. Толик с благодарностью и с удивлением взглянул на него. Второй раз сегодня
Коля помогал Толику. Вот он, значит, какой! Толик смотрел на Колю, и тот вдруг весело
подмигнул ему. На сердце стало веселее, будто плыл Толик по морю и уже силы терял,
выдыхался, но появился Коля и кинул ему спасательный круг. Или руку протянул и на берег
вытащил.
Минуту Махал Махалыч молчал, потом вздохнул облегченно и, странное дело,
улыбнулся.
— Будь по-твоему! — сказал он.
— Михаил Михайлович! — воскликнула удивленно Изольда Павловна. — Что ж это
такое?..
Директор вопросительно взглянул на родителей.
— Как? — спросил он бодро. — Проверим?
— Чего уж там! — сердито сказала бабушка, боявшаяся бандитов. — Доводите до
конца!
— До конца! — подтвердил Цыпин папа, а Махал Махалыч уже шел между рядов,
оглядывая руки.

14

И вдруг Толик увидел Цыпу.
Он изо всех сил тер о штаны свои руки.
Цыпа! Значит, это Цыпа! На воре шапка горит! Так вот как он решил отомстить, гад!
Махал Махалыч проверил руки у Женьки, взглянул на Цыпины ладошки, ничего не
заметил и шагнул было дальше, как вдруг Машка Иванова сказала удивленно:
— А штаны-то!
Махал Махалыч вернулся.
— Ну-ка встань! — велел он Цыпе.
И тот, сразу вспотев, медленно вынул из-под парты свои длинные, костлявые ноги.
По классу покатился гул. Будто морская волна, которая несется, мчится к берегу, с
каждой минутой становится выше, выше — и вот грохочет о прибрежные камни.
Коленки Цыпиных брюк были белым-белы, словно он ползал по доске на карачках.
Лицо его залилось зеленой краской. Цыпа озирался на скамейку, где сидели родители, и
Толик услышал, как оттуда прогрохотали полковничьи шаги.
Цыпин папа, красный, как взломанный арбуз, приблизился к сыну и хлобыстнул его
тяжелой рукой по уху.
— Сукин ты сын! — воскликнул он.
И вдруг произошло неожиданное.
Произошло то, чего никто не ждал, даже сами ребята.
Пятый «А» расхохотался.
Пятый «А» дергал коленками, валялся на партах, кто-то даже упал на пол. Пятый «А»
хохотал, покатывался, давился со смеху. Пятый «А» ржал как ошалелый, умирал со смеху,
лопался на части.
Полковник растерянно озирался. Цыпа ревел. Отошла в угол Изольда Павловна,
погасив стеклышки пенсне. Родители испуганно дергали своих ребят за рукава, чтобы они