Page 40 - Детство. Отрочество. После бала

хотя это начало было очень блестяще и вполне доказывало мое высокое знание французского
языка, продолжать разговор в таком духе я не в состоянии. Еще не скоро должен был прийти
наш черед танцевать, а молчание возобновилось: я с беспокойством посматривал на нее,
желая знать, какое произвел впечатление, и ожидая от нее помощи. «Где вы нашли такую
уморительную перчатку?» – спросила она меня вдруг; и этот вопрос доставил мне большое
удовольствие и облегчение. Я объяснил, что перчатка принадлежала Карлу Иванычу,
распространился, даже несколько иронически, о самой особе Карла Иваныча, о том, какой он
бывает смешной, когда снимает красную шапочку, и о том, как он раз в зеленой бекеше упал
с лошади – прямо в лужу, и т. п. Кадриль прошла незаметно. Все это было очень хорошо; но
зачем я с насмешкой отзывался о Карле Иваныче? Неужели я потерял бы доброе мнение
Сонечки, если бы я описал ей его с теми любовью и уважением, которые я к нему
чувствовал?
Когда кадриль кончилась, Сонечка сказала мне «merci» с таким милым выражением,
как будто я действительно заслужил ее благодарность. Я был в восторге, не помнил себя от
радости и сам не мог узнать себя: откуда взялись у меня смелость, уверенность и даже
дерзость? «Нет вещи, которая бы могла меня сконфузить! – думал я, беззаботно разгуливая
по зале, – я готов на все!»
Сережа предложил мне быть с ним vis-a-vis. «Хорошо, – сказал я, – хотя у меня нет
дамы, я найду». Окинув залу решительным взглядом, я заметил, что все дамы были взяты,
исключая одной большой девицы, стоявшей у двери гостиной. К ней подходил высокий
молодой человек, как я заключил, с целью пригласить ее; он был от нее в двух шагах, я же –
на противоположном конце залы. В мгновение ока, грациозно скользя по паркету, пролетел я
все разделяющее меня от нее пространство и, шаркнув ногой, твердым голосом пригласил ее
на контрданс. Большая девица, покровительственно улыбаясь, подала мне руку, а молодой
человек остался без дамы.
Я имел такое сознание своей силы, что даже не обратил внимания на досаду молодого
человека; но после узнал, что молодой человек этот спрашивал, кто тот взъерошенный
мальчик, который проскочил мимо его и перед носом отнял даму.

Глава XXII
Мазурка

Молодой человек, у которого я отбил даму, танцевал мазурку в первой паре. Он
вскочил с своего места, держа даму за руку, и вместо того, чтобы делать pas de Basques 41 ,
которым нас учила Мими, просто побежал вперед; добежав до угла, приостановился,
раздвинул ноги, стукнул каблуком, повернулся и, припрыгивая, побежал дальше.
Так как дамы на мазурку у меня не было, я сидел за высоким креслом бабушки и
наблюдал.
«Что же он это делает? – рассуждал я сам с собою. – Ведь это вовсе не то, чему учила
нас Мими: она уверяла, что мазурку все танцуют на цыпочках, плавно и кругообразно
разводя ногами; а выходит, что танцуют совсем не так. Вон и Ивины, и Этьен, и все танцуют,
a pas de Basques не делают; и Володя наш перенял новую манеру. Недурно!.. А Сонечка-то
какая милочка?! вон она пошла…» Мне было чрезвычайно весело.
Мазурка клонилась к концу: несколько пожилых мужчин и дам подходили прощаться с
бабушкой и уезжали; лакеи, избегая танцующих, осторожно проносили приборы в задние
комнаты; бабушка заметно устала, говорила как бы нехотя и очень протяжно; музыканты в
тридцатый раз лениво начинали тот же мотив. Большая девица, с которой я танцевал, делая
фигуру, заметила меня и, предательски улыбнувшись, – должно быть, желая тем угодить
бабушке, – подвела ко мне Сонечку и одну из бесчисленных княжон. «Rosé ou

41 па-де-баск – старинное па мазурки (фр. ).